«С кислинкой!» — восторженно объявляет мэр.

У меня едва не отпадает челюсть.

— Господи… Что это? — в полнейшем шоке спрашиваю Натали.

— Сама не знаю, — пожимает она плечами. — Только сегодня видео появилось в сети и разлеталось по всем пабликам и блогерским страницам. Кое-где, кстати, семейная реликвия Гордисановых заблюрена. Этот мужчина теперь настоящая звезда интернета.

— Отец его убьет, когда узнает.

— Вряд ли. В оригинальном видео он тоже присутствовал и имитировал, что пьет вместе со всеми, а на самом деле нет. Внимательные пользовали это заметили. Так что теперь из отца и сына сделали смешные мемы. Короче, эта слава их долго еще не покинет.

— Не понимаю… как можно было? И если это видео дойдет до мэра, бизнесу Гордисановых придет конец…

— Да по-любому уже дошло, — улыбается Натали. — Хорошо, что я не пью. Вот насмотришься таких роликов, и даже начинать не хочется.

Когда я была девушкой Ромы, до секса у нас так и не дошло. Мы занимались петтингом и целовались взасос. Один раз легли в постель, но переволновались, и что-то сорвалось. Думали наверстать после свадьбы…

Я не фанатею по большим членам, не ставлю их во главу угла при выборе мужчины, но после просмотра видео испытываю испанский стыд.

***

Приехав после работы в коттедж, первым делом звоню Аленке.

— Как вы там, солнышко?

— Хо-ро-шо, — довольно чеканит она. — Я сегодня была на папиной мойке и помогала дяде Коле протирать машину.

Услышав про мойку, мое сердце замедляет ритм. Не нужно спрашивать Аленку, но соблазн так велик, что сдержаться не получается.

— А невесты Мирона там случайно не было?

— Не-а. Зачем невесте дяди Мирона быть на папиной мойке?

Значит, не вернул муж Иру. Выгнал с концами. И немаловажно было услышать, что говорил обо мне Суворов за моей спиной. Тогда у ресторана Захар не видел, что я рядом, и все равно сказал Ире о чувствах ко мне.

— Ясно. А сейчас чем занимаетесь?

На часах почти девять вечера.

— Папа жарит мне блины, — делится Аленка. — Мы будем есть их со сметаной и сливочным маслом! А еще он купил мне сегодня куклу. Я назвала ее Сарой.

У меня даже слюнки во рту скапливаются, когда представлю ужин Захара и Аленки. Сидя одна на диване, я мыслями невольно лечу в ту самую кухню, где под теплым светом вижу сидящих за столом мужа и дочку. Как им сейчас хорошо… А мне одиноко.

— Как замечательно, — поддерживаю веселое Аленкино настроение. — Вы у папы в квартире?

— Да. Дать ему трубку?

— Нет, — тут же отвечаю я. — Просто передавай ему привет.

— Папа, тебе от мамы привет!

— Ей тоже, — отвечает Захар, и я тоже его слышу.

Получается, Аленка в кухне с ним сидела, когда разговаривала со мной. И муж мог понять, что я спрашивала о его любовнице.

Вот же…

Теперь подумает, что я тут места себе не нахожу и ревную его. С ума схожу от любопытства. И уже давно бы приехала к нему в квартиру, но кое-как сдерживаюсь.

— Милая, спокойной ночи, — ощутив неловкость, спешу проститься с Аленкой.

— Спокойной ночи, мамочка.

Бросаю телефон на диван, будто он раскалился.

Блуждаю взглядом по шикарному дому.

Коттедж большой, благоустроенный и теперь под надежной охранной системой, но одной тут грустно до невозможности. Слышать вместо звонкого детского смеха и голосов родных людей леденящую душу тишину неприятно.

Этот дом строился для большой семьи. Потому что мы с мужем планировали много детей. Здесь очень удобно собираться на праздники в кругу друзей и близких, но одной тут находиться — невыносимо. Из собеседников разве что эхо остается.

От горьких мыслей меня спасает звонок мамы.

Думала, мы поболтаем, и я немного отвлекусь, но мать не плетет тонкие кружева, а сразу приступает к сути:

— Лиленька, скинь мне сорок тысяч. Завтра с утра записалась в салон, нужно покрасить волосы и сделать уход.

Раньше она редко обращалась ко мне с финансовыми вопросами, и суммы такие не просила. Я знала, что ей помогает Захар, но сколько именно перечисляет, он мне не рассказывал.

— Сорок тысяч на волосы?

— Это нормальная цена для салона, который я посещаю много лет.

Пенсия у мамы маленькая. Она в основном работала неофициально или жила на деньги любовников.

У меня хорошая зарплата для секретаря: двести тысяч стабильно и иногда выходит больше — в зависимости от общей выручки Модного дома. Но заработанные деньги я тратила только на себя и Аленку.

— Хорошо… — растерявшись, я соглашаюсь. Как не помочь маме?

— И еще десять тысяч. Нужно докупить кое-какие БАДы.

— Тебе не кажется, что это слишком?..

— Нет. Я привыкла так жить. Но вы с Захаром разводитесь, и этот плебей заявил, что больше не будет меня обеспечивать. Ты представляешь? Родную бабушку своей дочери без копья оставил! А у меня процедуры на месяц вперед расписаны, поэтому обращаюсь к тебе.

— То есть будет еще что-то, кроме салона?

— Конечно! — она так искренне утверждает, но через мгновенье вдруг тихо смеется как от щекотки. — Серёжа, перестань… — с придыханием говорит, — подожди…

— Ты не одна? — спрашиваю я.

— Нет… Я потом тебе все расскажу в подробностях. Не забудь перевести деньги на карточку, — и она сбрасывает звонок.

Мое настроение лишь сильнее затягивается серыми тучами. Поддержки от матери не получила, еще и денег осталась должна и скоро буду выслушивать подробности ее нового романа.

Терпеть не могу, когда у матери кто-то появляется.

Тогда она забывает, что она мне мать, и принимает за подружку. Мол, если я уже взрослая и родила ребенка, значит, со мной можно обсуждать постельные темы.

А мне это выслушивать каждый раз противно. Хочется, чтобы мама оставалась для меня только мамой, сколько бы лет мне ни было.

Глава 30

— Аленку умыл, заплел и отвез в садик, — отчитывается мне Захар. — Забираешь ты. Сегодня среда — твой день.

— Спасибо…

— Не нужно меня благодарить. Я такой же родитель, как и ты, — в голосе веет холод. — Хорошего дня, Лилия Павловна.

Я все еще не могу привыкнуть к нашему новому общению. Муж не спрашивает, как у меня дела, удобно ли мне будет забрать дочь. Не говорит комплименты. Это будто не мой Суворов.

Неужели теперь так будет всегда? Из-за того, что я не ответила взаимностью на сюрприз, Захар так резко решил отдалиться?

Он же за глаза говорил, что любит меня, а ведет себя более чем сдержанно. Когда он такой, мне становится больно. Я не получаю от него внимания.

После его интрижек с Ирой мне тоже было больно, но