Руна любви – у сердца;

Руна семьи – на спине;

Руна плодородия – на животе;

Руна чистоты помыслов – на правой руке;

Руна отвода от зла – на левой руке;

Руна защиты – на правом предплечье;

Руна верности – на левом предплечье;

Руна мира – на коленях;

Руна смерти – на пояснице.

Теперь требовалась правильно заколоть платье и наша невеста готова. Правда перед выходом к будущему супругу, ей надо было вознести хвалу Богине и попросить о заступничестве, а руны нанесенные на тело помогут справиться с огнем из-за которого она каждую ночь находилась в забытье.

Оставив девушку одну, я прошла в комнату к Эмилю, где молодой человек уже нервно расхаживал по комнате.

- Ну и чего ты сходишь с ума? – я остановила его и усадила в кресло.

- Все в порядке. – он нервно кивнул головой и в непроизвольном жесте, стал качать ногой.

- Успокойся. – Я попробовала привести его в нормальное эмоциональное состояние, но молодой человек упрямо продолжал накручивать себя. – Эмиль, Демоны! Успокойся. – Я тряхнула его за плечи и только тогда молодой человек поднял на меня осмысленный взгляд. – Успокоился и взял себя в руки. – Он кивнул головой. – Отлично, тогда мы смело можем приступить к созданию образа жениха, после чего я оставлю тебя одного, чтобы ты вознес хвалу Богине.

На самом деле, восхваление Богине – исключительно женская обязанность перед свадьбой, но я разумно предположила, что лишним не будет.

Рисовать руны на мужском теле – было несколько необычно, непривычно и смущающее, но я как могла старалась держать лицо, даже рисовав на животе руну плодородия. Зато Эмиль – бледнел и зеленел, сбивая меня с праведного пути.

- Ну как он там? – Я вышла из комнаты Брауна, сразу наткнувшись на широкую грудь Лорда Шоу.

- Вроде не плохо. Нервничает. – Сказала я, а перед глазами сразу предстал бледный молодой ньер, бухнувшийся на колени вымаливать для себя и Инолики жизнь.

- Ты молодец. – Он приобнял меня за талию, уводя в сторону моих покоев.

Уже за закрытыми дверями я позволила себе нервно тряхнуть руками и головой, отгоняя от себя тревожные мысли.

- Мне нужна твоя помощь. – Виктор отошел от окна, из которого открывался замечательный вид на парк.

Я подробно нарисовала ему руны клана Маон, объясняя где и что ему придется наносить на мое тело.

Он кивнул, удобно устраиваясь на стуле и несколько ошарашенно уставился на меня, когда я начала раздевать. Казалось бы, он уже видел во всех подробностях мое тело и даже больше, но все равно реагировал как ошалелый малец. Когда я сняла домашнее платье, оставшись только в неглиже и панталонах, он уверенным рыком поднялся и навис надо мной, убирая мои руки от пуговичек на нательной рубахе, начиная самостоятельно расстегивать их, задевая пальцами оголённые участки кожи. По телу прокатилась приятная волна возбуждения, принося с собой табун мурашек. Когда с рубахой было покончено, он присел передо мной на корточки, спуская по моим ногам, одновременно лаская кожу и опаляя ее дыханием, последнюю часть моего гардероба. Я стояла абсолютно голая перед ним. В низу живота разгорался пожар, а кожа требовала прикосновений, но Лорд Шоу сел обратно в кресло, правда потратив некоторое время на обеспечения для себя комфорта, придвинул чуть ближе табуретку, на которой предстояло сидеть мне во время его манипуляций, взял в руки шпаргалку, на которой я нарисовала руны и стал ее внимательно изучать.

Сидеть полностью раздетой перед мужчиной, в то время как он раздеваться даже не собирался, было неловко. Я постаралась прикрыть грудь и то, что пониже, руками, но сразу напоролась на недовольный взгляд потемневших глаз.

- Не советую прикрывать. – Его голос хрипел – Я сейчас нарисую руну на груди, а ты можешь забыть про нее и растереть.

Я убрала руку, а он выразительно посмотрел на вторую, прикрывающую женское начало. Ее я решила держать на своем месте до последнего.

Он поднес кисточку к моей груди и быстро нарисовал руну любви, задевая, словно невзначай, затвердевший сосок.

Какая руна была следующей, я уже не берусь вспомнить, потому что каждое прикосновение Виктора вызывала трепет и желание. Моя нога в его руке. Я стону от удовольствия. Он пробегается пальцами от икры до пятки, вновь вызывая толпу мурашек. Рисуя руны на предплечьях, он оказывается слишком близко, опаляя меня своим дыханием, заставляя трепетать, а последняя руна – руна смерти на пояснице – стала отправной точкой в моем безумии.

Не помня себя, я повернулась к мужчине, смотря в его затуманенные страстью глаза. Он сглотнул, глядя на то, как я провожу рукой по его рукам, забирая шпаргалку, его желание отчетливо проступает сквозь толстую ткань его штанов, а я ошалевшая от происходящего накрыла выступающее достоинство рукой. Его сорвало мгновенно. Он развернул меня к себе спиной, покрывая шею поцелуями и аккуратно положил руки на талию, стараясь не задеть свое творчество. Я застонала от разочарования, едва он отодвинулся от меня и зарычала от удовольствия, когда властная рука задрала мою ногу на табуретку, заставляя упереться руками в прикроватную тумбу. Пошлые шлепки смешались с моими стонами, Виктор тяжело дышал, двигаясь во мне. Целовал шею, руками сжимал бедра и глухо застонал заканчивая в унисон со мной.

В душ все равно пришлось идти, а гладя на часы, что уже показывали половину двенадцатого, собираться пришлось впопыхах, вновь нанося руны на тело, но уже без сексуального подтекста. Виктор выглядел, как наевшийся сметаны кот, а я с каждой минутой начинала нервничать все сильней. Он видел мое состояние, старался отвлечь ничего не значащей болтовнёй, но мои нервы были на пределе, поэтом я отвечала невпопад, часто даже не задумываясь над тем, что я говорю.

- Ты готова. – подвел итог Виктор, проводя рукой над последней руной, закрепляя результат и высушивая чернила. Я благодарно кивнула в взяла с кровати белый кусок материи, которой теперь мне предстоит одеть, наподобие тоги на голое тело.

Внизу уже было многолюдно. Собралась вся челядь, гости и конечно хозяин дома. Как и было положено, гости, а сейчас они были именно гостями на свадебном обряде, веселились. Пили хмельные напитки, от которых ломился стол, кушали разнообразные яства, стоявшие там же, шутили и смеялись, прославляя богиню. На улице, на площадке освещенной полной луной, уже стоял столик, на котором лежали