с водой, Игриш наткнулся на спасший их окровавленный куб и быстро сунул липкую вещицу в карман шаровар. Тут в стену конюшни снова начало ломиться нечто страшное. Земля вздрогнула, следом сверху рухнула новая волна ударов, и то в одном месте, то в другом крышу пронзали стрелы и с шипением вонзались то в землю, то прямо в спину лошадям.

Уши затопило лошадиное ржание — скакуньи брыкались и метались в стойлах как безумные, силясь выбраться из гибельного плена. Дым опускался с потолка, заволакивал глаза, принося с собой мучительный жар и удушливый дым. Игриш принялся тереть слезящиеся веки, опустился на колени и мучительно закашлялся, осознавая, что оказался в смертельной ловушке, из которой им нужно выбираться как можно скорее.

Только эта мысль загорелась в его голове, мальчик подскочил и хотел уже мчаться к выходу со всех ног, но не успел он пробежать и нескольких шагов, как из стойла вылетела визжащая Красотка и, едва не раздавив мальчишку, направилась к воротам. Следом за ней со своих мест повыскакивали и другие лошади, быстро забив проход своими тушами. В исступлении они ударились о створки, но не смогли вынести ворота, заложенные засовом. Началась свалка.

Еще не вполне осознавая страшную истину, Игриш тщетно пытался прорваться через обезумевший табун. В отчаянии он ударился о какую-то кобылу всем телом, но только отбил себе плечо и кубарем полетел на землю, чудом не попав под копыта. Он едва сдержался, чтобы не попробовать еще раз — прорваться, налечь на дверь с кулаками и закричать что есть мочи — но быстро понял всю бессмысленность затеи. Вместо этого Игриш схватился за горло и его вырвало, но и это не остановило страшный кашель, который беспощадно выворачивал мальчика наизнанку.

Задыхающиеся лошади кричали все громче. Их отчаянные визги, выстрелы, треск горящего дерева и стон истязаемой копытами земли заполнили уши, когда Игриш, едва не выхаркивая внутренности наружу, отползал от столпотворения, где кобылы топтали одна другую в попытке спастись от огня. Скоро их вал двинулся в обратную сторону, сметая все на своем пути и ударяясь о крепкие стены. Игриш вжался в стену и вопил, не помня себя, но все было напрасно — огонь пожирал крышу, душил дымом всех находящихся под ней и сводил лошадей с ума.

Истошные крики обезумевших существ, борющихся за жизнь, подгоняли Игриша. Он наощупь вернулся к сеновалу, где оставил Милоша, подхватил его под мышки и оттащил товарища в угол, где их не раздавят лошади, в бешенстве метающиеся по конюшне. Следом он разорвал рубашку на два лоскута — обмакнул в бочку с дождевой водой, повязал себе и Милошу на лицо, но не прошло и пары ударов сердца, как его ноги подкосились и он рухнул на землю, сломленный очередным приступом кашля. Кое-как собравшись с силами, он поднялся на колени и попытался высмотреть в дыму хотя бы намек на спасение. Увы, ворота были завалены лошадиными телами, проход был забит мятущимся тенями взбешенных животных, а слуховое оконце располагалось слишком далеко — почти под самым потолком.

Голова кружилась, глаза горели и чесались. Мокрая ткань не спасла, он начал задыхаться и все перед глазами поплыло.

Тут конюшню до основания сотряс чудовищный треск. Крыша провалилась, и нечто гигантское рухнуло потолка, подняв тучу пыли с искрами, накрывших мальчишек с головой. Лошади с визгом повалили в стороны, когда из вала обугленных досок поднялась еще одна тень — громадная, ощетинившаяся игольчатой шерстью черная бестия. Она обвела конюшню быстрым взглядом горящих изумрудных глаз и мигом выцепила в окружающем хаосе обоих мальчишек.

Сладко облизнувшись, бестия бросилась на них с раскрытой зубастой пастью.

* * *

К воротам конюшни ринулись с десяток казаков во главе с Рогожей, и уже на полпути половина лежала на земле, утыканная стрелами. Какая-то сила сберегла одноглазого от ливня смертоносной стали до того, как он смог подхватить щит и, прикрываясь им, добежать до конюшни. На ходу он подхватил топор, выпавший из ослабевших рук, и на пару с Рогожей подбежал к воротам, которые надрывно трещали от бившихся в них несчастных лошадей.

Топоры ударили о засов всего раз. Когда они вскинули их, чтобы обрушиться о преграду во второй раз, ворота вынесло наружу.

Створка со всего маху влетела одноглазому в плечо и отбросила в сторону, и только это уберегло его от волны грохочущих копыт, которую вынесла наружу какая-то зверская сила. Лошади с горящими шкурами повалили валом, топча и не щадя ничего, что попадалось им на пути. Но первой из конюшни показалась отнюдь не взмыленная лошадиная морда, а нечто черное, напористое и зверски быстрое.

Нечто огромным прыжком вылетело из конюшни, объятой пламенем, накрыв на ошарашенных казаков тенью. Вторым прыжком оно покрыло расстояние в десяток шагов, затормозило и развернулось на месте, вспарывая землю стальными когтями.

Шипя от боли в отбитом плече, Каурай поднялся на ноги и столкнулся глазами со своей старой знакомой — гигантской кошкой из леса. Ее шерсть дымилась и тлела, морду украшал свежий шрам, подарок одноглазого, в зубах она сжимала бледное, обнаженное тельце Бесенка, больше напоминающее мягкую игрушку.

— Все не уймешься?.. — прошипел Каурай, пытаясь устоять на дрожащих ногах.

Воротина хорошо его приложила: сделав шаг, он едва не растянулся на траве, рядом с ранеными и убитыми казаками, а также паном Рогожей, который молча хлопал глазами, не смея пошевелить даже пальцем.

— Это что еще за чудо-юдо?! — воскликнул тот. — Твой знакомый что ли?

— Ага, — сплюнул одноглазый, спуская тяжелый меч. — Никак не расстанемся.

Котище сощурился при виде оружия, который легло в руки одноглазого, угрожающе зарычал, но не спешил бросаться в самоубийственную атаку — на этот раз простым уродливым росчерком на морде он не отделается. К тому же приз, за который они с ним плясали по лесу, лежал в ее зубах, целый и беззащитный.

Поток стрел и грозная пальба оборвались в один миг — гигантскую кошку увидали все до единого. Лошади, свободные от раскаленной клетки, с ржанием разбегались кто куда, огибая страшную тень по широкой дуге. Котище немного постоял, смеривая одноглазого торжествующим взглядом, и как бы походя дернул хвостом, словно отмахиваясь от надоедливой мухи. Каурай выругался, когда разглядел, что этой мухой оказался Гриш — мальчишка сорвался с хвоста и кубарем покатился в траву, считая кости. Кот ухмыльнулся, дернув своими острыми усами-выбросами, поднял морду кверху и осторожно, словно боялся чем-то повредить Бесенку, разжал клыки и одним махом заглотил мальчишку целиком. Потом огляделся вокруг, прибивая к месту всякого, кто