Но даже этого не всем хватало. Большими группами они выходили на не убранные поля и просто выдёргивали колосья руками. Кто-то из «мозговитых» умудрился сделать ручные мельницы, которые теперь ценились на вес золота. Собранное зерно, каждый самолично молол для себя, даже офицеры не гнушаясь крутили жернова. Так подтвердилась старинная пословица: «кто не работает, тот не ест».

Да и с дисциплиной стало сложно. Солдаты в основном занимались откровенным мародёрством, а не своими служебными обязанностями. Ведь девяносто процентов своего времени люди банально искали себе пропитание. Пшеницу отступающая русская армия, как я помню, сжигала, но рожь и кое-какие овощи ещё можно было где-то найти.

Замешанное с водой тесто выпекали на золе в виде лепёшек. Кашу варить из семян могли не все. Соли же давно ни у кого не было. Правда, немногие использовали вместо неё порох. А некоторые пытались даже жарить тесто, заменяя сальными свечами масло. Каждый выживал как мог.

Но меня заинтересовал монолог усатого капрала, который вдруг начал рассказывать о пропадающих в лесах людях. Он спрашивал, как мы не боимся. Вначале я подумала, что он говорит о нападениях партизан, но нет.

Почти месяц назад, тогда ещё с небольшой группой французских солдат, он вышедшел на поиски еды.

— Мы остановились на небольшой поляне полной ягод. Вы не представляете, мадмуазель, — обратился он ко мне, заметив, что я начала прислушиваться, — до чего странной была это поляна. Кусты как будто кружили по ней, заводя людей в центр. Почти вся группа собралась там, обдирая ягоды. В основном все ели так, даже не собирая в миски.

— Вкусные были, наверно?

— Не знаю, мадмуазель, я постоянно покрываюсь пятнами от ягод и дышать тяжко становится. Потому и стоял в охранении.

— Что же случилось?

— Неожиданно поляну начал затягивать туман, хотя было утро и солнце светило ярко. Даже жарко. Откуда взяться туману?

Тут его прервал небольшой надрывный кашель. Капрал явно замёрз, и я попросила Марфу дать ему немного настоя, что мы теперь всегда возили с собой.

— Так вот, — продолжил он напившись, — странный туман заволок поляну ненадолго. Вскоре он начал рассеиваться, но своих собратьев по команде я больше не увидел. Они попросту исчезли. Я искал их вокруг, звал. Думал, может, решили пошутить надо мной, мерзавцы и отправился назад один. Но нет. Никто из них так более и не вернулся. И хотя я всё рассказал офицерам, мне не поверили. Моих друзей записали дезертирами.

Я слушала француза затаив дыхание. Все описанное очень сильно напоминало моё путешествие во времени. Интересно, куда их забросил туман.

— Вы говорите, что искали своих друзей? — спросила я.

— Да, мадмуазель, облазил и поляну, и всё вокруг, когда туман рассеялся.

— Нашли что-то необычное?

Мужчина посмотрел на меня с подозрением.

— Вы что-то знаете, мадмуазель?

— Нет, — ответила, улыбнувшись как можно естественнее. — Просто предполагаю, там что-то могло быть.

— Только какое-то старое дерево, со скрюченными ветвями и странными знаками. Хотя вокруг была пышная зелень. — сказал он задумчиво.

После этого разговора гусары тоже стали заинтересованно расспрашивать француза. Может и у них кто-то пропадал?

Остаток ночи прошёл спокойно, хотя никто кроме раненых так и не выспался.

Рано поутру тронулись в путь. В деревне Воскресенки нам пришлось разделиться. Гусары отправились сопровождать пленных в Медынь. По их словам, некоторые сведения должны быть срочно доставлены в ставку. Ну, а мы повернули на юг, в Воробьёво.

Телега двигалась неспешно, да лошади шагом, когда Руслан встрепенулся и стал поглядывать назад. Вдалеке показался крупный отряд и судя по цветам, французы с поляками.

Татары скучковались и посовещавшись озвучили своё решение. Телегу придётся бросить. Раненых перебросят на крупы лошадей. Группа разделится. Часть с раненными галопом едет до поворота, а там лесной тропой. А часть попробует увести французов за собой.

С пациентами пришлось немного повозиться, и почти все лошади оказались с двумя седоками, кроме женских. На первых порах скакали все вместе, затем мы завернули, а прикрывающие, дождавшись, чтобы мы скрылись из виду поскакали в другую сторону.

Какое-то время неслись галопом, но с двойным весом кони стали быстро уставать. Перешли на шаг и через полчаса выехали на дорогу. Немного тихого шага дабы привести животных в порядок. Наша группа как раз переходила небольшой холм, когда я заметила преследователей. Скорее всего те тоже разделились. И… они заметили меня.

— Егор, заворачивай в лес! Веди! Попробуй вывезти!

Кивнув, «охотник» первым завернул с дороги и все остальные последовали за ним. Последними были мы с Марфой и уже проехав немного она обернулась и заметила, что я остановилась.

— Но…

— Тсс… — я прижала палец к губам, — в отличие он ваших, на Ветре я спокойно оторвусь от них. Тем более, на пригорке, они видели меня одну. Прошу, поспеши! Постараюсь от них уйти.

Я отправила своего верного друга опять в галоп. Когда он уже стал заметно уставать, обернулась. Вся группа так и преследовала меня. Ну что ж…

Остановилась и свернула в лес. Правда в противоположную сторону от той, куда наших увёл Егор. Раньше в детстве, я любила прятаться от деда, когда мы вместе катались. А для этого мне нужна помощь, и я надеялась её найти.

Впереди наконец показалась удобная для этой цели ель. Широкая, разлапистая, она могла быть настоящим шатром. Соскочив и раздвигая ветки повела Ветра поближе к стволу. И там уложила его на землю. Взобравшись на нижние, даже надломила их, чтобы полностью скрыть коня. А после устроилась рядом с ним, положив его голову на колени и прижимая просила не шуметь.

30 сентября 1812 года

Поначалу я различала только обычные звуки леса. Но обманываться не стоило. Хищник, почуяв добычу, вряд ли откажется от преследования. Надеялась, что хотя-бы охотников среди них нет. Для читающих следы, боюсь моя «лёжка», не станет секретом.

Ветви создавали небольшой шатёр и приглушали звуки. Невдалеке хрустнула ветка… с другой стороны послышалось тихое лошадиное ржание. Я даже рефлекторно сжала Ветру губы, чтобы он не ответил.

Сердце глухо бухало в груди, а тело потихоньку покрывалось испариной. Закрыв глаза, я просто молилась: чтобы меня не нашли, чтобы группа с ранеными благополучно добралась до имения, не приведя за собой французов, чтобы татары, уведшие за собой часть врагов, успешно от них оторвались.

Где-то рядом уже слышались голоса. О чём именно говорят солдаты понятно не было. Но спорили они на повышенных тонах. Наконец ненадолго всё затихло. Откуда-то слева донеслось несколько выстрелов. Благо, Ветер привык уже и не к такому. Потому под моим шёпотом и поглаживанием лежал спокойно, только настороженно прял ушами.