После недолгого перерыва снова стали слышны голоса, а с разных сторон раздавалось ржание. Хотя вскоре всё опять умолкло.

Покидать своё убежище я не спешила. Преследователи всё ещё могли быть неподалёку и наверняка заметить движение. Потому просто решила устроиться с чуть большим комфортом. Немного расслабила подпругу у Ветра, а сама перебралась поближе к стволу и оперлась на него спиной. Если мой четвероногий друг и дальше будет лежать, то в скорости заснет, а значит, может непроизвольно перебирать ногами. Подвернуться под его копыто совершенно не хотелось.

Расслабившись, невольно задремала. Земля подо мной была усеяна плотным слоем опавших иголок, ветви сохраняли тепло, исходившее от коня.

Я проснулась, как будто от какого-то звука. Хотя вокруг всё ещё было безмолвно, и судя по часам, подаренным женихом, уже почти пять. Передо мной стоял выбор — остаться в своём «шатре» или же попытаться выбираться.

Неожиданно ветка передо мной стала колыхаться, как будто сквозь неё кто-то пытался пролезть. Сама не заметила, как откинулась на ствол, выставив в том направлении кольт.

На меня с возмущением уставились жёлтые глаза. Наглая морда Непоседы обнюхала ствол, немного привстав на задних лапах. После этого, чихнув он взобрался ко мне на грудь и опять уткнувшись в ухо, стал недовольно пыхтеть. Ветки раздвинулись, и я увидела улыбающееся лицо Ефимки.

— Что ты здесь делаешь?

— Дык, вас ищем, барышня.

— Один?

— Почему один, — удивился он, подавая мне руку, — туточки все.

А «всех» оказалось на удивление много. Повернувшись, увидела облегчённо вздохнувшего Егора, людей из группы Павла, ещё каких-то мужчин… и неожиданно оказалась в тёплых объятиях жениха.

— Эти поляки неровно к тебе дышат, mon ange(*мой ангел), — усмехнувшись, сказал он мне, уткнувшись в растрепавшиеся волосы на макушке.

Я только тяжело вздохнула.

— Тебя же нельзя ненадолго оставить, обязательно находишь приключения.

На это заявление я возмущённо вздёрнула голову. Но мне не дали ничего сказать. Нежно поцеловали в уголок губ и прижали к груди. Он и так нарушал все правила приличия, что я недовольно завозилась.

— Ты в порядке, ma chère? — спросил он, когда, наконец, отпустил от себя.

— Да… а как вы меня нашли?

— Место, где вы въехали в лес не заметить сложно, — улыбнулся он, — там было так натоптано, что мы бы и без Егора заметили. А дальше… кричать и звать тебя не хотели. Эти «разбойники» могли быть ещё тут. Потому всё тихо обходили. Твой «охотник» пытался найти следы, а тебя видно искали, не слезая с коней. И вдруг усатая морда выпрыгнул из корзины и направился прямо к этой ели.

— Почему вообще он здесь с Ефимкой оказался?

— Когда я подъехал в имение, все как раз собирались тебя искать. Ты бы видела лицо Егора тогда. Зачем ты так с ним?

— С ранеными мы бы не ушли, а такую группу людей под елью не укроешь.

— Ты помнишь, родная, что с ним было, тогда, зимой… а сейчас он тебя опять потерял. Когда заметил, возвращаться за тобой уже было бессмысленно. «Охотник» даже позволил себе накричать на рыдающую Марфу. Хотел тут же за тобой ехать, но Гаврила Федосеевич уговорил всем оставшимся в имении отправляться. Они как раз коней готовили, когда я и подъехал.

Про парнишку с котом я так не услышала ни слова.

— Тут плачущий Ефимка и попросился со мной. А как влез на лошадь, так туда и Непоседа запрыгнул. На тех же, кто пытался его забрать, шипел аки тигр, — продолжил улыбаясь, — пришлось корзину брать, а то он в дороге больно когтями цепляется.

— А Руслан со своими вернулся?

— Когда я приехал, их ещё не было.

Тяжело вздохнув, стала помогать Ефимке поднимать Ветра. У парнишки не получалось это сделать самостоятельно. К удивлению, от моих преследователей не осталось и следа.

— А как ты узнал, что это были поляки?

— Марфа рассказала перед отъездом, как ты упоминала о том, что часть преследующей вас группы — поляки. Но как я понимаю, они за татарами поскакали. А те, что тебя искали, явно не охотники.

За разговорами даже и не заметила, как доехали до имения. Подопечные долго меня обнимали, пока Степанида украдкой утирала глаза передником. Но бесконечно так стоять мы не могли. Как оказалось, нас ожидали гости.

Кроме привычного уже Фигнера, нас навестили Александр Никитич Сеславин[75], и будущий начальник третьего отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии Александр Христофорович Бенкендорф[76]. Высокий, широкоплечий мужчина примерно лет тридцати. Его можно было бы назвать красивым, не порти всё огромная залысина, начинающаяся от висков и заходившая на затылок. Дело не спасал даже прямой греческий нос. Видно, от того тонкие губы его были всегда поджаты, превращаясь почти в нитку.

Сейчас же, Александр Христофорович, будущая гроза политически неблагонадёжных граждан империи, был почти никому не известен. Начало войны, по его словам, встретил флигель-адъютантом при государе Александре Павловиче и осуществлял связь с армией Багратиона. В данный момент, уже полковник, он командовал «летучим отрядом», расквартированным рядом с Волоколамском. Присутствие тут руководителя одного из отрядов «северных» меня сильно удивило.

Рассказчиком он был отменным. Так что за последующим ранним ужином, накрытым по указанию радостной от моего возвращения хозяйки, развлекал нас. Конечно, сначала выслушали его воспоминания о Париже, где Бенкендорф состоял при посольстве. Потом начались обсуждения текущей войны. Меня же заинтересовали истории о гражданских помощниках, ведущих свою, порою не менее отважную битву с врагом.