Храни тебя Господь от всех бед.

С бесконечной любовью,

Онорин.

13 августа 1826 года, Париж».

Клод Мишель нырнул в темноту и поначалу ничего не увидел.

— Что-то вроде склепа, — произнес он, нервно хихикнув. — Господи, как вы можете выносить такой мрак?

— Это не так трудно, — ответила Мадлен, стараясь установить лампу так, чтобы помещение освещалось более-менее равномерно. — Со временем к темноте привыкаешь.

Клод Мишель недоверчиво хмыкнул и, прищурившись, попытался разглядеть фигуры на потолке.

— День и ночь? — предположил он спустя минуту.

— Мне тоже так кажется, но это не весь рисунок, — кивнула Мадлен и указала тупым концом карандаша на другую часть потолка. — Видите те странные изображения? В них есть отдаленное сходство со знаками зодиака. Пятнышки похожи на звезды. Нужно сравнить их расположение с картой звездного неба. — Она говорила чуть приглушенно, стараясь скрыть возбуждение. — А здесь, я думаю, имеется определенная связь с временами года, — продолжала женщина, используя карандаш вместо указки, хотя его тень становилась кривой и бледной, когда она отходила от лампы. — Вот разлив реки, вот посев, вот уборка урожая.

— Итого три сезона, — заключил Клод Мишель с благоговейным восторгом. — А это не погребальная камера?

— Вряд ли, — сказала Мадлен. — Здесь нет ни мумии, ни погребальных даров и, судя по всему, никогда и не было. — Она показала на груды песка, которые предстояло убрать. — Под ними, конечно, может что-то таиться, но, скорее всего, мы ничего не найдем.

— А здесь не могли поработать грабители? — спросил Клод, передергивая плечами. Мрак, копившийся в углах помещения, давил на него.

— Если такое и было, то очень давно. — Мадлен посмотрела на свой эскизный блокнот и опустила глаза. — Так вы поможете мне? Я попытаюсь скопировать рисунки плафона, а вы не займетесь ли текстами? Скоро подступит вода, и…

— Да, я понимаю, — сказал Клод Мишель. — Что ж, за работу. — Он без стеснения и каких-либо извинений снял сюртук и вытянул из кармана тетрадь в кожаном переплете. — У меня при себе и ручка и карандаш. Что вы предпочитаете?

— Первое, но у меня это тоже имеется, — улыбнулась Мадлен. — Спасибо, спасибо вам, Клод Мишель.

Ученый смущенно хмыкнул, надеясь, что темнота не выдаст румянца, залившего его щеки.

— Мы с вами коллеги, делаем одно дело. — Он достал карандаш. — Все-таки карандаши как-то надежнее. Если грифель сломается, его всегда можно заточить.

Мадлен не ответила, ибо уже сидела на куче песка и сосредоточенно вглядывалась в рисунки. Клод Мишель отыскал точку, откуда были видны иероглифы под ночным фризом, и тоже сел. Принимаясь за дело, он заметил:

— В таких случаях я всегда начинаю жалеть, что Уилкинсон — англичанин, а не француз. Он копирует много лучше, чем я.

— Лучше любого из нас, — рассеянно подтвердила Мадлен и тронула его за рукав. — Как думаете, что это за созвездие?

Клод Мишель посмотрел наверх и увидел нечто невероятное: крокодил чудовищного размера пытался залезть на столь же огромного гиппопотама.

— Если это созвездие, то нам оно неизвестно. Какая-то часть его может принадлежать Тельцу, а другая… ну, не знаю… возможно, Дракону. — Он говорил нарочито громко, чтобы прогнать свои страхи. — Взгляните на эту надпись. Ее иероглифы имеют объем, хотя и кажутся нарисованными.

— Мы все чаще сталкиваемся с подобным, — сказала Мадлен, уловив, что ее соседу не по себе. — Недавно, если вы помните, Бондиле обнаружил часть стены с чешуйками краски, прилипшими к высеченным на ней иероглифам.

— Почему, интересно, они начали раскрашивать тексты? — задумчиво произнес Клод Мишель.

— Или почему прекратили? — подхватила Мадлен и тихо выругалась, ощутив, что по руке ее что-то течет.

— Что случилось? — встревожился Клод Мишель.

Мадлен покачала головой.

— Я, видимо, уронила чернильницу. Пожалуй, мне лучше взять угольный карандаш, хотя он и сильно пачкается. — Она принялась осторожно шарить вокруг себя, — Ура! Нашла. — В ее голосе зазвучали виноватые нотки. — Послушайте, Клод Мишель, я оставила свои сумки снаружи. Мне нужно каких-то десять минут, чтобы почиститься и вернуться. Вы не возражаете, а?

Клод Мишель вновь покраснел, на этот раз от стыда.

— Можете не торопиться, мадам, — сказал он решительным тоном. — Да, действительно, я не люблю темноты, но это Египет, страна склепов, а я исследователь старины.

— Вы лингвист, — мягко возразила Мадлен. — Может, вам все-таки лучше пойти со мной? — Вопрос повис в воздухе. — Или?..

— Ступайте-ступайте. Все это ребячество. В моем возрасте давно пора побороть подобные страхи.

— Ладно, — сдалась Мадлен. — Но если вдруг передумаете, я не стану высмеивать вас.

С этими словами она нырнула в низкий дверной проем, потом вышла из храма и пошла к колоннаде, где стоял ее ослик. Оглядывая по пути свою юбку, Мадлен огорченно вздохнула: темно-зеленую ткань заливало большое пятно.

— Вот ведь досада!

Боже, как быстро в пустыне приходит в негодность одежда, подумалось ей. Надо бы поручить Ласке заказать еще пару платьев для повседневных работ. Порывшись во вьючной корзине, она нашла запасную чернильницу, потом, подумав, прихватила пенал с угольными карандашами и новый альбом на случай, если прежний безнадежно испорчен. Одной рукой прижимая все это к груди, Мадлен ласково похлопала ослика по белой спине и направилась к храму.

Она не прошла и десяти шагов, как из глубин древней громады послышался крик. Мадлен уронила все, что несла, подхватила залитую чернилами юбку и побежала на зов. Подбегая к самому темному помещению древнеегипетского святилища, она краем глаза заметила, как вдали что-то мелькнуло — серое и бесформенное, похожее на рабочую робу, но у нее не было времени на размышления. Мадлен нырнула в черный проем, сообразила, что лампа погасла, и замерла, ожидая, когда глаза ее привыкнут к кромешному мраку.

— Клод Мишель, — позвала она тихо.

Вместо ответа послышался странный звук — то ли стон, то ли кашель.

— Вы где? — Вопрос был излишним, ибо ее зрение уже адаптировалось к царящей вокруг темноте и Мадлен увидела своего партнера: он лежал вниз лицом на груде песка.

— Не подходите, — пробормотал Клод Мишель, задыхаясь. — Тут скорпион.

Мадлен, не колеблясь, шагнула к нему.

— Куда он вас укусил?

— В ногу, — едва слышно ответил лингвист. — В левую.

Мадлен приложила пальцы к его шее, нащупала частый пульс. Времени звать на помощь и посылать за доктором не было. Она ухватилась за левую штанину лежащего и с силой рванула. Раздался треск, ткань до пояса разошлась.