Эбигейл же с удовольствием отвечала на поздравления, принимала пожелания стать придворным магом, хихикала над одами, но при этом сердечно за них благодарила. И все шло хорошо и даже прекрасно, пока в двери пиршественного зала не заколотили с такой силой, что можно было подумать, будто нежить не стала ждать в катакомбах и сама пришла к Горни домой.

Гости изумленно поворачивались к дверям, в зале наступила несвойственная гномам тишина.

— А кто это у нас там? — преувеличенно воодушевленно воскликнул папа Горни, и Эби с подозрением сощурила глаза. — Дочка, откроешь?

— Открою, — пробормотала Эбигейл еще более подозрительно. — Отчего же не открыть.

Стук не прекращался. Эби, приподняв подол сарафана, проплыла к двери. Распахнула сразу обе створки — и с изумлением уставилась на два десятка молодцеватых гномов-офицеров в парадных зеленых мундирах, с аккуратно расчесанными бородами, застывших с занесенными над головами молотами.

Эбигейл оглянулась на отца. Тот с умиленным выражением лица сделал ей ручкой — говори, мол. Гости зашуршали, будто о чем-то догадываясь…

— И что вы тут делаете? — поинтересовалась Горни, складывая руки под грудью. Глаза молодцев тут же прикипели к ее богатству, и пауза стала слишком затянувшейся. За спиной Эби слишком выразительно и громко — чтобы долетело через длиннющий пиршественный стол — покашлял полковник Горни. В кашле его было обещание по меньшей мере недельного дежурства, и офицеры отмерли.

— Мы слышали, что в этом доме живет прекрасная дева! — так гаркнул один из них, что Эби от неожиданности чуть не запустила во всю компанию заморозку.

— Да! — воздели молоты остальные.

— Статями богата и мастерица, каких не сыскать! — крикнул другой.

— Да! — очень охотно подтвердили гномы, оценивая те самые стати. — Дева из фамилии славной, славных отца и матери дочь!

Под громкое и откровенно льстивое «Да!» Эби нехорошо обернулась на папу. Тот поспешно запил погасшую улыбку вином.

— Магесса сильнейшая и хозяйка славная!

— Да! Да! Да!

Гости с энтузиазмом присоединились и активно поддерживали офицеров, поднимая в воздух вместо молотов бокалы и салютуя вилками с наколотой снедью.

— Одного не хватает этой деве: славного мужа! Как молоту рукояти, как горну наковальни!

— Да! — тут офицеры расступились, и в образовавшийся коридор шагнул сияющий, плечистый и самый молодцеватый из всех кузен Вильгельм, зажимающий под мышкой истошно повизгивающего поросенка. За ним важно вышагивала матушка кузена, леди Магнезия, смотревшая по сторонам так, будто приценивалась. Судя по масляной улыбке и мечтательной поволоке во взгляде, увиденное ей нравилось.

Эби, уже сообразившая, к чему идет дело, переместила руки из-под груди в бока. Кузен ей нравился, в отличие от его матушки. Он был добряком, смелым даже для гнома, и, хотя не блистал умом, но и дураком откровенным не был. Он умел лихо танцевать и драться, был силен, любил кузню, но, увы, совсем не понимал шуток Эби, а иногда, кажется, и побаивался её саму.

— Кузен Винни, — сказала она ледяным тоном, невольно копируя Вудхауса. — Какая неожиданность! С чем пожаловал?

— Кузина Эбигейл, — торжественно проговорил кузен и встал на колено, протягивая к ней поросенка. — Все, что сейчас о тебе сказали — истинная правда, и мы с матушкой решили, что лучшей жены мне не сыскать!

Взгляд матушки был слегка скептичным. Впрочем, Эби ответила ей тем же.

— Винни, какая жена, — фыркнула она, — мы с тобой на горшках рядом сидели. Ты мне в четыре года нос разбил, помнишь? А я в пять сломала твой первый горн.

Гости растроганно загудели.

— Вот и славненько, — не растерялся Вильгельм. Поросенок в его руках крутился, как юла, тщетно пытаясь вырваться. — Мы друг друга и с лица, и с изнанки знаем, заживем душа в душеньку: ты, я и матушка. Я буду тебе во всем помогать, подсказывать, а ты, значится, матушку слушаться, меня кормить, поить и на службу провожать. Деток мне родишь десяток. Я тебе тыковки буду к осени на пироги растить, а ты мне их печь да на обед складывать.

Гости начали всхлипывать от умиления.

— Но я не хочу замуж, — под дружное шмыганье носами мягко сказала Эби. Она не желала обижать простодушного кузена, хотя могла отбрить так, что мало бы не показалось. — Винни, ты составишь счастье любой гномки, но не моё…

Кузен вздохнул, кажется, с облегчением, встал, засовывая поросенка под мышку, собираясь сесть, подзакусить и забыть об этом деле, но тут вмешалась его матушка.

— Как это не хочешь замуж? — гаркнула она, тоже упирая руки в бока. — Все хотят, не выдумывай. Да и нельзя так отказывать, сватовство прерывать, правда, дорогие гости?

Гости неуверенно зашумели.

— Надо поросенка приготовить, чтобы все знали, что руки у девицы Горни действительно из нужного места растут!

— Ну сватаетесь вы, и сватайтесь, а поросенок-то в чем виноват? — скептически вопросила Эби, понимая, что так просто отделаться не выйдет. Традиции-с. — Порося жарят, когда девица согласие дала, а я-то против!

Матушка тем временем зашла с другого бока.

— По обычаю, надо жениху испытания устроить, чтобы девица увидела, какое ей счастье привалило!

Гости поддержали радостнее и начали оборачиваться на хозяина дома. Эбигейл тоже посмотрела, вопрошающе подняв брови.

— Я согласен! — широко улыбаясь, объявил лерд Флоин. — Давно у нас доброй забавы не было-кхе-кхе!

Мама Горни, радушно улыбаясь как добрая хозяйка, несколько раз постучала поперхнувшегося супруга по спине. От души постучала, так, что Эби почувствовала себя отомщенной.

— А когда он их пройдет, — хорошо поставленным командным голосом продолжила боевая тетушка, оглядывая хозяйским взором пиршественный зал, — то девица обязана разрешить ему ухаживание! Сколько ж девиц носы воротили от тех, с кем потом душа в душу жили!

— Верно! — кричали гости. — Традиция такая! Традиция!

— Ну что же, — вымолвила Эби, подхватывая из рук Винни поросенка. Спасенный евин уткнулся в вырез сарафана и затих. — Традиция есть традиция. Да, папа? — и она снова оглянулась на чуть присевшего от тона дочери лерда Флоина.

Мама улыбалась дочке улыбкой «да, дочь, ты отлично справишься сама».

— Да, дщерь, — слегка виновато прогудел лерд.

— Добрая треть блюд на столе приготовлена мной, и гости, как я вижу, довольны. — Гости подтвердили, поднимая над головой пустые блюда как доказательство и выкрикивая что-то хвалебное. — Так что руки у меня откуда надо растут, — Эбигейл погладила хрюшку по шетинке. — Так что дело за тобой, Винни. Да?

— Да, — неуверенно проговорил кузен, носясь на маму, и Эби вдруг подумала, что он слушает мамочку ещё больше, чем она — папу. Леди Магнезия удовлетворенно и предвкушающе потирала руки, ничуть не стесняясь.