Его задевало, что однорукая девчонка посмела требовать от него верности, прямо как генерал Кароа. Люди всегда одинаковы. Всегда требуют, чтобы другие убивали для них. Тул убивал тигролюдей и людей-гиен, но люди оставались страшнее всех. Это они создали генералов, полковников и майоров – тех, чьи руки оставались чистыми, пока другие тонули в крови.

Может быть, врожденная верность Тула заставляла его мучиться чувством вины из-за того, что он бросил девочку? Следы жестокой дрессировки, которая заставила его сохранять преданность хозяевам? Поэтому он шел за ней, пытаясь убедить ее уйти с этой обреченной земли? Может, он просто вернулся к своему изначальному состоянию? Верный пес, который не бросит хозяина?

«Что же, она твоя хозяйка?»

При этой мысли Тул оскалился. Но в голове у него звучали язвительные слова девчонки: «Почему ты такой сильный, а всего боишься?»

Он не боялся смерти. Но больше он никогда не пойдет в безнадежную битву. Этого требовали от монстра генералы и война. Тул не такая собака. Больше нет. Он слишком долго сражался и слишком много потерял, чтобы дать кому-то власть над собой.

«Ты боишься?» – настаивал противный внутренний голос. Тул дернулся.

«Я не проиграл ни одной битвы».

«А выиграл хоть одну?»

Идти за солдатами оказалось просто. За ними тянулся широкий след. Маля пробиралась сквозь джунгли, выслеживая их.

Протоптанная тропа вилась вдоль одной из старых дорог, сделанных из бетона и постепенно покрывшихся землей, листьями и лианами. Новые деревья пробивали себе дорогу, прорастая сквозь трещины в бетоне, но дорога до сих пор была широкой и открытой, на ней росло гораздо меньше зелени, чем в джунглях. Иногда тропа вдруг взлетала вверх, на высокую арку, подпертую бетонными столбами, следуя за старыми развязками из тех времен, когда у всех был бензин и автомобили.

Оказавшись наверху, Маля замерла и огляделась, высматривая признаки солдат, но, как бы быстро она ни шла, они шли еще быстрее. К тому же ей иногда приходилось останавливаться и искать еду.

У нее ныли ноги, и Мале очень хотелось пить. Она похлебала из солоноватой лужи, отбрасывая в сторону ил и водомерок. Время от времени девочка слышала грохот девятьсот девяносто девятых, далекий голос Затонувших городов и ужасалась тому, что идет прямо туда.

Девочка продолжала идти вперед, потому что знала, что иначе не сможет жить. Не сможет жить, понимая, что сделала ровно то, за что ее отец презирал народ Затонувших городов. Они были глупы и не умели мыслить стратегически. Они мстили, убивали, умирали и воевали, даже если это не имело никакого смысла.

Маля вспомнила, как отец скидывал сапоги и проклинал Затонувшие города за страсть к войне. Снимал броню, пока мать вилась вокруг него, обрабатывая раны.

– Они животные. Как дикие псы, бросающиеся друг на друга.

– Не все такие, – тихо говорила мама, помогая ему залезть в ванну, – ты прожил здесь всего несколько лет, и не стоит думать, что знаешь все.

– Животные, – повторял он. – Ты защищаешь это место только потому, что не знаешь, какой может быть жизнь. Если бы ты увидела Пекин или остров Шанхай, ты бы поняла. В Китае люди ведут себя по-другому. Мы не псы, вцепляющиеся друг другу в горло. Мы планируем. Думаем наперед. Сотрудничаем. Но вы? – он фыркнул. – Если бы у вас была хоть капля разума, вы бы тратили меньше времени на перестрелки и объявление друг друга предателями и сильно больше времени на постройку дамб. – Он закрыл глаза. – Ша. Глупцы. Вы все. Слишком глупы, чтобы выпить воду, которую вам протягивают.

* * *

На второй день ее поймал койволк.

Девочка наткнулась на руины очередной деревни и обнаружила среди мусора высушенные солнцем сандалии. Маля помнила, сколько в городе проволоки и стекла. Ступни у нее были жесткие, но по битому стеклу он прошла бы вряд ли.

Она села на землю и натянула сандалии, но стоило ей сделать пару шагов, как от них отлетела подошва, так что девочка их сбросила. Они были очень старые и совсем засохли. Зато она нашла пластиковый кувшин, в котором можно было бы носить воду, а еще веревку. Она выпрямилась.

Горящим взглядом на Малю смотрел койволк. Желтые глаза принадлежали хищнику – такие же, как у получеловека.

Маля задрожала и медленно отошла, смотря налево и направо. Она была почти уверена, что видит и другие тени в развалинах.

Норны. Кто знает, сколько времени они преследовали девочку? Если они показались, значит, уже задумали убийство.

Да, койволки были настолько умны. Они следовали за жертвой, окружали ее, оценивали ее состояние, а потом бросались и убивали. Сунь Цзы одобрил бы такие действия, но Маля чувствовала только тошнотворный страх. Твари хотели напасть на нее среди развалин, где не было ничего, кроме пары деревьев не толще руки девочки и нескольких куч мусора. Некуда залезть. Некуда бежать.

Маля перехватила ржавый мачете. Койволк перед ней все понял, оскалился и зарычал, но беспокоиться ей надо было не об этом. За спиной завыл ветер.

Маля обернулась. Второй койволк скользнул к ней, легко и неслышно, и мачете девочки разрубило пустой воздух. Койволк снова двинулся вперед, скаля зубы и рыча, а второй подбирался к ней сзади.

Маля снова повернулась, завертелась, пытаясь усмотреть за обоими. Ей нужно забраться на дерево. Если девочка залезет повыше, они покараулят ее какое-то время, но они не охотничьи собаки. Через пару часов или через день они уйдут искать дичь полегче, но до ближайшего дерева, на которое можно было залезть, было не меньше сотни ярдов.

Не паниковать. Не бежать. Просто двигаться вперед.

Если Маля разволнуется и бросится бежать, они прикончат ее, как небольшого лесного оленя. Противники вырвут ей ноги, и девочка никогда больше не сможет стоять.

По мусору у нее за спиной скребли когти.

Маля повернулась и взмахнула мачете. Ей удалось задеть мех тупой стороной. Койволк рыкнул, подался назад, но потом снова пошел вперед. Маля заорала, размахивая мачете, и на этот раз лезвие порезало морду койволка.

Поворачивайся! Поворачивайся!

Сейчас должен напасть другой, они всегда координируют свои действия. Они работают вместе. Она снова взмахнула мачете и отогнала второго койволка. Он зарычал. Первый приближался к ней, готовясь напасть. Она замахнулась, пытаясь обмануть волка, но он даже не заметил.

Она развернулась, ожидая очередного нападения, но не увидела второго койволка. Маля поняла, что уже впала в панику и реагирует на воображаемые звуки.

Койволки окружали ее, постепенно сжимая круг. Время от времени один из них выходил вперед, а потом снова отходил. Норны, ей нужно прислониться к чему-то спиной. Тонкие деревца не могли послужить укрытием, а откуда-то уже вышел четвертый койволк. Уши прижаты, голова опущена к самой земле.