Для борьбы с танками противника в случае их вклинения в оборону были созданы в дивизиях и армиях подвижные отряды заграждения (ПОЗ), которые в ходе боя должны были выставлять на пути вражеских танков мины, фугасы и переносные препятствия. Эти отряды состояли в дивизиях из одной-двух саперных рот, а в армиях – из инженерного батальона, усиленного автоматчиками. Им заранее указывались вероятные районы действий. Кроме подвижных отрядов заграждения, в дивизиях, армиях и во фронте были созданы артиллерийские противотанковые резервы. Они располагались в 30–40 км от переднего края: 1-я истребительная противотанковая артиллерийская бригада и 563-й истребительный противотанковый артиллерийский полк – в полосе 13-й армии, 13-я бригада и 130-й полк – на стыке 48-й и 13-й армий, 14-я бригада – за правым флангом 70-й армии. С целью обеспечения быстрого развертывания и вступления в бой противотанковых бригад и полков рубежи для них готовились заблаговременно. 1-я бригада и 563-й полк имели пять рубежей в полосе 13-й армии и на стыке ее с 70-й армией; 13-я бригада и 130-й полк – два рубежа в полосе 48-й и на стыке ее с 13-й армией; 14-я бригада – четыре основных рубежа в полосе 70-й армии и еще несколько в полосах 65-й и 60-й армий.

При создании обороны особое внимание уделялось организации системы огня. Огневые средства эшелонировались на всю армейскую глубину. Предусматривался маневр огнем и массирование его на угрожаемых направлениях. Для обеспечения простоты и надежности управления огнем создавалась разветвленная сеть наблюдательных пунктов с устойчивой связью. При построении боевых порядков в ротных районах обороны в первую очередь руководствовались требованием создать непроницаемую огневую завесу. Исходя из условий местности, подразделения располагались в одном случае углом вперед, в другом – углом назад, что позволяло держать под обстрелом всю местность внутри батальонного района и вести фланкирующий и косоприцельный огонь. Почти во всех батальонах был подготовлен заградительный и сосредоточенный огонь станковых пулеметов как перед передним краем, так и в глубине батальонных районов и полковых участков. Минометные роты заранее пристреляли участки и рубежи. Расчеты противотанковых ружей располагались повзводно или отделениями на танкоопасных направлениях. По такому же принципу строилась система огня пехотного оружия во второй и тыловой армейской оборонительных полосах. На участках, занятых войсками, эти рубежи по насыщенности огневыми средствами почти не уступали главной полосе. В тыловой полосе 13-й армии плотность огневых средств была даже выше, чем на главной полосе обороны.

В соответствии с приказом № 00180 генерала армии Рокоссовского от 4 апреля в войсках, наряду с оборонительными работами, велась напряженная боевая учеба. С командным составом и со штабами всех степеней отрабатывались оборонительный и наступательный бои, наступление с преодолением водной преграды, обороняемой противником, проводились занятия по изучению опыта наиболее поучительных боев и операций. Особое внимание уделялось организации взаимодействия пехоты с артиллерией, танками и авиацией. Все занятия проводились на местности, не допуская никаких условностей. При этом занятия по изучению оборонительного боя сочетались с практическим выполнением работ по укреплению занимаемых позиций и созданию прочной обороны. Одновременно проводились мероприятия по созданию запасов всех видов материально-технического снабжения, ремонту оружия и боевой техники.

Противник располагал сведениями о том, что советские войска готовятся встретить его наступление упорной обороной на Курской дуге. Однако командующий группой армий «Б» генерал-фельдмаршал М. фон Вейхс в телеграмме, отправленной 25 апреля в адрес оперативного отдела Верховного Главнокомандования Вермахта, отмечал, что противнику не удастся «предупредить выполнение нами плана «Цитадель»[195]. В этом было его глубокое заблуждение, ибо все виды разведки подтверждали, что немецкое командование готовится к переходу в ближайшее время в наступление в районе Курска. Сроки назывались самые скорые. 8 мая Ставка ВГК директивой № 30123 предупредила Центральный, Брянский, Воронежский и Юго-Западный фронты о том, что удары противника на орловско-курском или белгородско-обояньском направлениях следует ожидать 10–12 мая. Но противник в очередной раз внес коррективы в свои планы.

3 и 4 мая в Мюнхене состоялись два совещания, на которых присутствовали представители Верховного Командования германских вооруженных сил, Главного штаба, Генштаба Сухопутных войск, министр вооружений Шпеер, командующие группами армий «Юг» фон Манштейн и «Центр» – фон Клюге и командующий 9-й армией Модель. Они обсуждали вопрос: должны ли группы армий «Юг» и «Центр» в недалеком будущем начать наступление? Начальник Генштаба генерал Цейтцлер планировал «при помощи двойного флангового охвата уничтожить ряд русских дивизий под Курском, позиции которых образовали выдвинутую на запад дугу». Этим ударом он хотел ослабить наступательный порыв советских войск в такой мере, чтобы создать германскому Верховному Командованию благоприятные предпосылки для дальнейшего ведения войны на Востоке. Танки «Тигр» и «Пантера» должны были, по мнению Цейтцлера, принести Вермахту решающий успех, чтобы он снова мог захватить стратегическую инициативу в свои руки.

Одним из оппонентов генерала Цейтцлера был командующий 9-й армией. В своем докладе Гитлеру он указал на трудности, с которыми неизбежно столкнется наступление в связи с необходимостью преодолеть сильно укрепленную оборону советских войск. На основании полученных Моделем подробных разведывательных данных, особенно аэрофотоснимков, он доказал, что как раз на тех участках фронта, на которых две группы армий хотят предпринять наступление, русские подготовили глубоко эшелонированную, тщательно организованную оборону. Он указал к тому же, что советские армии уже отвели главные силы своих мотомеханизированных войск с выступающих вперед позиций и на вероятных направлениях немецкого прорыва усилили артиллерию и противотанковые средства. Особое опасение у Моделя вызывали новые советские противотанковые ружья, против которых германские танки T-IV не могли устоять. Из этого Модель сделал вывод, что советское командование рассчитывает на немецкое наступление, поэтому, чтобы добиться успеха, нужно следовать другой тактике, а еще лучше – вообще отказаться от наступления. В случае принятия, вопреки его доводам, решения о наступлении для порученной ему операции по прорыву обороны советских войск Модель потребовал не менее шести дней.

Генерал Гудериан, назначенный в марте 1943 г. генералом-инспектором танковых войск, вспоминал, что Гитлер в своей 45-минутной речи обстоятельно обрисовал положение на Восточном фронте и поставил на обсуждение присутствующих предложения начальника Генштаба и возражения командующего 9-й армией.

«По выражениям, в которых Гитлер преподнес мнение Моделя, – отмечал Гудериан, – можно было безошибочно определить, что оно сильно повлияло на него и что он не решается назначить наступление по плану Цейтцлера».[196]