– Вот почему по телевизору не сообщили подробности, – задумчиво сказал он. – Как погиб, отчего погиб…

– Прямо из морга я поехала на юг. На машине, по трассе «Дон». Эля назвала пансионат, где вы должны были поменяться местами с другими Лебедевыми. Я ехала весь день и всю ночь. Я чувствую себя такой разбитой!

– Оставим это. Меня сейчас интересует только одно: где Эля?

– Я не знаю.

– Врешь!

– Марат, честное слово, – жалко улыбнулась Геля. – Она исчезла. С поддельным паспортом. Я дала ей денег.

– Но где-то же она сейчас прячется! Черт меня возьми!

– Возможно… Ты только не кричи. Она любила бывшего мужа.

– Адрес! – прорычал он.

– Марат…

– Я сказал: адрес!

– Хорошо. Я дам тебе его адрес. Только успокойся.

– Где бы она ни была, я ее найду!

– А как же мы с тобой? Как мы поступим?

– К черту деньги!

– Марат, нам надо решить этот вопрос, – настойчиво сказала Геля. – Насчет денег. Сейчас ты в бешенстве, потому что Элька от тебя сбежала, но очень скоро ты опомнишься.

Да, сейчас его мысли были заняты только сбежавшей женой. Эля, Эля, Эля… Когда он найдет беглянку, он ей покажет! Он найдет и ее бывшего мужа! И порвет его на части! Он вернет свою жену! Свою собственность! Как она могла так поступить?! Но Геля смотрела на него так, словно чего-то ждала. Ах да. Им надо решить вопрос с наследством.

– Твои предложения? – спросил он хмуро.

– Поступим по-честному. Все пополам. Твой план с алиби, конечно, был хорош, но все же не идеален. Тебя бы рано или поздно раскололи. Можно сказать, что нам повезло. Тебе лучше быть мертвым для всех, так надежнее. Тогда тебя точно не заподозрят в убийстве отца. Мои условия таковы, – довольно жестко сказала Геля. – Ты остаешься мертвым. Я получаю наследство, потом даю тебе некую сумму.

– Какую?

– Ну, допустим, миллион. Миллион долларов.

– Мало, – так же жестко сказал он.

– Марат, это же миллион долларов!

– Я знаю, что состояние отца гораздо больше.

– Гораздо меньше, чем ты думаешь. После его смерти кресло генерального директора займет Сидоренко, и он потребует уступить ему контрольный пакет акций. Я всего лишь слабая женщина.

– Ну, так продай его, этот пакет, – пожал он плечами. Ему акции компании были не нужны. Только деньги. – Контрольный пакет акций «СИлКоБытХима» стоит гораздо больше, чем миллион долларов. Не такой уж я идиот.

– Но я не смогу отдать тебе сразу половину всех денег! Как ты не понимаешь!

– Будешь отдавать частями. Мои условия таковы: половину всего. Только на таком условии я согласен не воскресать из мертвых.

– Да, но ты должен уехать за границу, – нервно облизнула губы рыжая. Совсем как ее сестра. – Сделаешь пластическую операцию…

– Чтобы уж точно не смог доказать, что я – сын покойного Константина Дурнева. Ловко! – И он, восхитившись предприимчивостью мачехи, повторил: – Ловко!

– Но ты сможешь начать новую жизнь. С такими деньгами! Иначе ты сядешь, и надолго. Ведь ты все это затеял из-за денег.

– Ты так думаешь? Впрочем, да. Деньги мне нужны. Я хочу стать знаменитым. Хочу снимать фильмы. И мне нужны деньги, много денег. Гораздо больше, чем миллион долларов.

– Марат! Будь благоразумным! Вполне комфортная жизнь за границей или тюрьма лет на пятнадцать – вот твой выбор.

Он задумался. Надо признать, что рыжая права. И сказал:

– В общем, так: я согласен изменить внешность только после того, как получу свою долю. И еще одно условие.

– Какое?

– Ты мне скажешь, где она.

– Я не знаю.

– Врешь, – спокойно сказал он. – Она тебе звонила. Причем недавно.

– Марат, я знаю только, что у нее есть любовник.

– Предположительно, это – бывший муж? Тот самый, по которому она сходила с ума? Адрес!

– Хорошо. Я скажу.

Геля еще раз облизнула губы, потом достала из сумочки блокнот и молча написала в нем адрес и телефон. Он тут же схватил со стола мобильник.

– Я знаю только его домашний телефон. Мобильный он сменил. Марат, не стоит этого делать, – попросила рыжая.

– Замолчи. – Он набрал номер, но телефон не отвечал. В трубке были длинные гудки. Он с сожалением сказал: – Не берут трубку. Или их нет дома.

– Но когда-нибудь они вернутся, – пожала плечами Геля.

– Значит, мы должны сейчас ехать в Москву? – уточнил он, положив мобильник на место. Он готов был броситься на поиски Эли немедленно.

– Да. Нам надо вернуться. Ты пока спрячешься на даче. Ох, лучше бы тебе сразу изменить внешность! Если хочешь, я найду хорошего пластического хирурга.

– Нет, – жестко сказал он. Потом поднялся со словами: – Ну, что? Пошли?

– Мне надо поспать хотя бы пару часов, – жалко улыбнулась Геля. – Я очень устала.

– Хорошо, – кивнул он и посмотрел на часы. – Сейчас половина седьмого. В половине одиннадцатого я тебя разбужу.

Геля кивнула. Потом без лишних слов стянула с себя толстый теплый свитер. Посмотрела на него и взялась за футболку.

Он брезгливо отвернулся к окну. Смотреть на голое тело мачехи не хотелось. Возможно, кто-то и считал ее красивой женщиной, но лично он никогда не воспринимал ее как женщину. Только как врага номер два. Врагом номер один до недавних пор считался отец. И вдруг Марат подумал: Геля-то теперь – следующая в списке! Но как поступить, если его собственное будущее теперь зависит от этой женщины?

Он вышел на балкон и глубоко вдохнул влажный южный воздух. Там, в комнате, теперешний враг номер один укладывался спать. Сейчас он ненавидел мачеху еще больше, чем когда бы то ни было. Ловко же Геля обвела его вокруг пальца! Но, если бы не предательство Эли, она бы осталась в неведении и уж, конечно, не очутилась бы в ночь убийства на лоджии с фотоаппаратом в руках.

Он вновь подумал о жене. У нее есть деньги, есть поддельный паспорт на другую фамилию, и она сбежала. Еще когда Эля садилась в машину, которую он поймал, жена знала, что не поедет в аэропорт. Теперь Марату это стало ясно. Он вспомнил выражение ее лица. Будто она его перехитрила. Да Эля с самого начала и не собиралась ехать в аэропорт!

Когда Марат вернулся в комнату, мачеха крепко спала. Он долго стоял у кровати и боролся с собой. С мучительным желанием положить на ненавистное лицо подушку и надавить руками изо всей силы, так, чтобы из алых гранатовых зерен-сердечек брызнул сок. Давить и давить, пока не прекратятся конвульсии мачехи…

Все-таки он с собой справился. Ведь Геля права: лучшее алиби – это быть мертвым. Если он умер еще за несколько часов до убийства отца, то значит, он никак не мог совершить это преступление. Ни у милиции, ни у службы безопасности, ни у «крыши» и мысли не возникнет, что сын Дурнева причастен к его убийству. Мертвецы никого убить не могут. Как это ему самому такая простая мысль не пришла в голову! Умереть. Но как в таком случае получить наследство? Только через Гелю.