реальном вражеском командире? Кавалер только фыркал от такой мысли. Граф никогда не воевал, какой из него командир? Волков знал войну досконально, он штурмовал крепости и сидел в осадах, устраивал засады и сам попадал в них; он участвовал в четырех крупных сражениях и в сотне мелких. Он знал о войне больше, чем граф знал о балах, турнирах и охотах. Так что при равных армиях у графа не оказалось бы ни единого шанса на победу. Но в том-то и беда, что победа и не нужна графу. Мерзавцу требовалось пролить кровь. Пролить кровь людей герцога, и желательно побольше. Чтобы герцог взбесился от злости, чтобы обычная распря между сеньором и вассалом переросла в настоящую войну. Вот поэтому граф фон Мален и вызвался руководить походом на дерзкого вассала курфюрста. Это было Волкову ясно как божий день. И поэтому он вез на поясе в кошеле своем хорошую пригоршню золота, а именно сорок новых гульденов.

С Волковым ехало восемь молодых господ, и что его действительно радовало, так это то, что отправился с ним и Александр Гроссшвулле. Увалень, кажется, выздоровел: сам просился сопровождать господина. И брат Ипполит дал на то добро, говоря, что раны затянулись крепко, даже страшная рана на руке. Увалень показал, что может держать свою алебарду истерзанной недавно рукой. Кавалеру оставалось только завидовать тому, как быстро заживают раны на молодых людях. А верный человек в дороге не помешает: Брюнхвальд вообще советовал при поездке в город брать с собой больше людей, из новонанятых кавалеристов человек двадцать еще. Но Волков не хотел вызывать раздражение горожан такими кавалькадами, он считал, что граф после того шума, что случился в городе, больше не осмелится на нападение. Да и размещать столько людей будет дорого – если, конечно, не останавливаться у богатого родственника.

Дитмар Кёршнер знал, зачем приехал рыцарь. Он разместил всех его людей, а ему выделил шикарные покои и обещал, что ротмистр городских арбалетчиков Циммерман сегодня снова явится к нему в дом тайно, как только стемнеет.

Кёршнер предлагал кавалеру поздний обед, но Волков, думая, что хозяин за трапезой будет донимать его разговорами о делах торговых, сказался сытым и попросил время на отдых. Не до амбаров и цен, не до угля и досок, не до стоимости постройки дорог ему сейчас было. Кавалер даже толком не мог порадоваться тому, чему хотела радоваться Бригитт. Волков ни о чем другом сейчас думать не мог, как о войске, что собирает граф. Кавалер не подавал вида, но сейчас он был очень напряжен, и именно из-за того, что понимал, как опасен граф, который втянулся в их распрю с герцогом. Граф, который имел влияние и на местную знать, и на городских нобилей, и это при том, что он был знаком с курфюрстом и, судя по всему, ненавидел Волкова. «Нет, двоим нам тут не ужиться».

Конечно, после неудачного покушения в стенах города влияние графа здесь заметно пошатнулось. И городским нобилям, и простым бюргерам очень, очень не понравилось, что кто-то дерзнул устроить в их городе кровавую схватку, но все течет, все меняется. Сегодня фон Эдель побоится в город нос сунуть, а что будет завтра? Что будет, когда граф фон Мален приведет сюда людей герцога, наберет в городе людей, еще и местную конницу, и оправится воевать его, Волкова? «Не дать ему довести дело до железа. Главное, не дать свершиться кровопролитию». И в этом рыцарь очень рассчитывал на помощь того, кого сейчас ждал.

Ротмистр городских арбалетчиков – должность нешуточная. Кого угодно со стороны на такой пост не назначат. Во-первых, это один из четырех главных офицеров города, не последний здесь человек. Во-вторых, жалованье хоть и небольшое, но в кошель капает. Есть война, нет – все одно: серебришко в кошелек падает. Пойди-ка, солдат, да найди еще такую службу, чтобы тебе и в мир деньгу платили. Три десятка солдат на содержании и еще две сотни горожан, что придут по призыву, коли враг у стен, ну, или герцог позовет. Скорее всего, на должность эту по согласию самого курфюрста берут.

Нет, не бродяга приблудный сидел перед ним. Господин Циммерман свою цену, конечно, знал. Худой, усы торчком, сапоги отнюдь не новые. Перстень небольшой золотой, не выше двух цехинов стоимостью.

«Денежки ему нужны, за ними и пришел, главное, теперь о цене сговориться».

– Рад я, господин ротмистр, что теперь мы заведем с вами дружбу, – сказал Волков.

За окном темень, ночь, в камине трещали поленья, Кёршнер слуг отпустил, поэтому Волков не ленился, сам вставал и ходил с кувшином, подливая купцу и ротмистру вина.

– И я рад, господа, – отвечал Циммерман, отпивая отменного вина из подвалов богача и беря с серебряного блюда сахарную конфету.

– Так что же, ротмистр, происходит в городе? – Волков вновь уселся в кресло. – Ну, из того, что касается меня, конечно.

– Официально вас, господин полковник, ничего не касается, – заметил ротмистр. – О вас в высочайшем соизволении ни слова. Сказано через неделю собрать три сотни пехоты и сто человек арбалетчиков. И что сии люди пойдут под команду графа фон Малена.

– А уж он… – продолжил купец.

– А уж он и скажет, куда нам идти. Говорят, что пойдем на соединение с кавалерами из местного ополчения, – негромко проговорил ротмистр.

– И вы как командир арбалетчиков будете при своих людях?

– Хотел бы не ходить, но без причины посылать одного только заместителя являлось бы неподобающим.

– А сколько всего будет людей, знаете?

– Говорят, что граф приведет четыре роты пеших людей в добром доспехе и с капитанами.

– Пятьсот-восемьсот человек. А стрелки?

– Про стрелков ничего не слышали. А вот кавалерия будет местная. Граф созовет своих вассалов.

– А сколько же у него вассалов?

– Может, баннер, может, два.

– Тридцать-сорок рыцарей, – кивнул Волков.

– Где-то так, да.

– А знаете ли вы в городе, что я собираю войско?

– Конечно, знаем. Говорят, вы за рекой лагерь средней величины разбили, палаток на сто пятьдесят.

– И все равно пойдете против меня?

– Офицеры молчат, а солдаты ропщут. Говорят, что граф сбежит, как дело начнется, а вы нас побьете. Говорят, раз вы горцев бьете, то уж нас-то и вовсе раздавите. Но что делать, пойдем.

– Под картечи и мушкеты? На пики отличных моих солдат?

– Именно так.

– Но в прошлый же раз не пошли на меня.

– В прошлый раз высочайшего соизволения письменного не было, письмо простое только – просьба герцога, а на сей раз есть. Ослушаться не можем. Мален – город несвободный.

– А еще и граф вызвался, – согласился Волков понимающе.

– Вот-вот.