И сбежала под хохот и аплодисменты за свой столик.

Марина твердо решила в конкурсах сегодня больше не участвовать. Мысли постоянно кружились вокруг сцены, где Александр несет ее на руках, как целует, укладывает на диван в гостиной… А не на глазах у всего коллектива!

Маришка пудрила нос в дамской комнате и размышляла: «А выиграла бы, он реально понес бы меня к нашему столику. А если бы поцеловал? Ну, мало ли, все-таки немного выпил. Он ведь чуть не поцеловал тогда, когда Катя меня забрала, и никто его не смущал».

Мысли прыгали с одного на другое, и девушка то краснела, то бледнела, то и вовсе замирала столбом. Поведение директора будоражило и смущало. Все эти взгляды, намеки, будто случайные прикосновения…

Она хотела его. Хотела до боли. До темных пятен перед глазами. В его присутствии тело словно начинало жить отдельной жизнью, не слушая разума, не желая сопротивляться. Воспоминания о его поцелуях, прикосновениях бесконечно лезли в голову, вытесняя остатки здравого смысла окончательно, и Марина плавилась.

Потом бесилась, раздражалась, что настолько не владела собой, но сперва плавилась. И было хорошо. Бесконечно хорошо. Остро. Пряно. Сладко. Головокружительно прекрасно.

– Блин, я из этого туалета так никогда не выйду! – в голосе девушки звучало отчаяние. Она смотрела на отражение в зеркале и видела там не просто красивую блондинку, а возбужденную до чертиков красивую блондинку. Губы припухли, будто их долго и со вкусом целовали. Глаза горели огнем неутоленной страсти. Щеки пылали даже сквозь толстый слой пудры. – Марина, соберись!

Александр ждал ее за столиком. Один. Катя вовсю общалась с коллегами и, по всей вероятности, перекочевала за экспедиторский стол окончательно.

– Ты танцевала потрясающе, я глаз не мог отвести.

– Спасибо, – коротко поблагодарила Марина и потянулась к еде. Смотреть на мужчину она опасалась, не хотела выдать свое состояние.

– Нет, на самом деле. Все танцевали хорошо, но ты лучше всех. Так как для меня. Лично.

Мужчина говорил довольно тихо, но так убежденно, что Маришка не удержалась, посмотрела в его глаза. И пропала.

– Я…

– Не отпирайся. Я же вижу, что нравлюсь тебе не меньше, чем ты – мне, – Александр приблизил свое лицо к Маришкиному и, не отрывая взгляда от ее напуганных, но столь прекрасных голубых глаз, спросил: – Твой танец – это положительный ответ на мое предложение?

– Нет, это значит: «я подумаю», – Марина прямо посмотрела этому нахалу в глаза, чуть кивнула и вернулась к еде.

– Думай до тех пор, пока не остановишься на правильном решении, – мужчина отсалютовал бокалом и пригубил вино. – Положительном, естественно.

– Не знаю, не знаю, – девушка покачала головой и тоже сделала глоток вина. – Любимую жену вы себе уже выбрали, а тягаться с Ариной Анатольевной – увольте.

Маришка улыбнулась директору лукаво и поднялась навстречу Славику.

– Ты обещала мне танец, – с улыбкой заявил экспедитор и потянул девушку на танцпол.

Домой она уехала на такси. Одна.

Марина ехала в аэропорт с тяжелым сердцем и совсем не обращала внимание на сидящего рядом директора. Стремительный, бурный и такой скоротечный роман Насти с другом детства прошел незамеченным, и сейчас девушка терзала себя мыслью, какая она плохая подруга, что не обратила внимание на состояние дорогого и близкого ей человека, не поддержала вовремя. А ведь интуиция тогда, в кафе, шептала: не все чисто. Надо было поймать эфемерную мысль за хвост, прижать Настьку к стене, допросить с пристрастием! Да только поезд ушел.

И самое ужасное, что этот негодяй сказал подруге, будто до сих пор любит Марину, а с ней был в пику любимой, но недоступной пока для него девушке.

«Пока недоступной! – бесилась про себя Маришка. – Вот сучонок! Где вообще чертова логика в таком уродском поступке? Он спит с моей подругой, кидает ее, а я должна на шею ему броситься? Или это просто тупая месть? Насте побольнее сделать и мне через нее! Сделал, урод! Ничего не попишешь! Вот же тварь мстительная!»

За Настю было обидно до слез! Первые отношения, первый секс и на тебе! И ведь «повстречался» несколько дней, чтобы Настя поверила в свое женское счастье, а потом…

Марина чувствовала ответственность за подругу и бесконечно жалела, что вообще познакомила их. Еще и косвенно была виновата во всем этом безобразии. Ведь тогда, в машине у кинотеатра, он клялся, что влюбился с первого взгляда в ее лучшую подругу, умолял не мешать, не настраивать против себя! И она поверила!

Сколько можно закрывать глаза на очевидное? Ведь мелькнула тогда мысль, что не в характере Жени вот так сразу влюбляться. Да только свое хорошее настроение перенесла на ситуацию. Да и парень изменился. Сильно. Она и не заметила. Или не хотела замечать. А теперь уже поздно.

Все! Женя для нее не существует. Как друг. Как личность. Как мужчина. Ее ранние обиды и обвинения парня в предательстве на фоне последних событий показались смешными и детскими, а ситуация с мамой – просто глупой. В конце концов, она уже взрослая и вполне способна управлять собственной жизнью. На крайний случай, даже съехать и снять комнату.

«И с Александром веду себя глупо, – рассуждала Маришка, – уже бы определилась, чего хочу: то замуж мне, то карьеру подавай. Он, наверное, ждет, что я соглашусь на свободные отношения. А я не соглашусь. А вдруг все-таки уволит тогда? Да нет, не уволит, он не такой. Угу, Сергей тоже казался… Нет, он с самого начала подозрительным был, я просто отказывалась верить в очевидное, а Насте он сразу не понравился. В отличие от Александра. Даже если не сработаемся, найду другую работу, да и все. Хватит уже сидеть на шее у родителей».

Марина уже самой себе надоела бесконечными метаниями. Папа нередко называл ее мнительной, но раньше она не придавала его словам значения, отмахивалась. И теперь бесилась внезапно обнаруженной и осознанной неприятной черте характера. Но и на волю случая полагаться не хотела.

«Я должна сама решить! Вот прям определиться раз и навсегда: мне не нужны несерьезные отношения. Настя права, как обычно, блин. Я себе врала. Не мое это! Вот влюблюсь, тогда и буду делать глупости».

– Приехали, – хриплым прокуренным голосом известил водитель.

Пока директор с водителем доставали чемоданы, Маришка замерла, стоя на промозглом ветру. Ее первая командировка! Китай! Скоро она наболтается в свое удовольствие, отведет душу! Хоть во Владивостоке китайцев хватало, повода поболтать вволю у девушки обычно не было, все время отнимала учеба, а теперь еще и работа.

Предощущение праздника распирало грудь, будто выдавливая неприятные мысли, воспоминания, тревоги и волнения. Здание аэропорта из стекла и металла светилось изнутри мягким теплым светом, и выглядело как огромная новогодняя игрушка на фоне ночного неба.