«Было на свете две справедливости, но одна глуха была, адругая слепа. И пошли кумушки в гости к тарантулу.

Но слепая справедливость ямы тарантула не разглядела ипотревожила сон его. Он же, проснувшись, зол был, ибо несправедливо будитьтого, кто не хочет вставать по собственной воле, и укусил тарантул слепуюсправедливость, запустив ей под кожу едкого яда из своего жала. И стала слепаясправедливость извиваться, словно паяц на ярмарке, и лицо ее искажено былопредсмертными судорогами.

Но глухая справедливость не слышала ужасного крика слепойподруги своей и приняла судороги лицевых мышц ее за улыбку, а пляску агонии —за радость танцующего тарантеллу. И решила она тогда тоже приласкать рукоютарантула, ибо чудилась несправедливость ей в том, что сестра ее радуется, аона — нет.

Еще пуще прежнего рассердился тарантул: «Что ж она — зрячая,а не видит того, что я зол!» — и укусил глухую справедливость прямо в палец,протянутый ею для ласки. Справедливость восторжествовала!

И теперь ответьте мне, друзья мои, справедлив ли тарантул?»

Жизнь — вот высшая справедливость, и нет другой. Остальныеглухи, слепы и злы по сравнению с ней, а потому — глупы и безумны. Кто решилсяобмануть жизнь, самого себя обманет он прежде всего.

Смерть для жизни — повод родиться заново! Что же лишаете выжизнь радости ее рождения? Вечное — скучно, и лишь конечное живо, ибо ценитдарованное. Неужели же жизнь свою хотите сделать вы скучной?

Нельзя изменить что-то, чтобы при этом все остальное неизменилось. И потому я говорю вам: «Побеждая смерть — вы множите смерть. И встремлении вашем жизнь сохранить гонитесь вы за смертью. Ну так знайте же, чтовы ее поймаете!»

Одно отрицая, на самом деле другое отрицаете вы, а то, чтоотрицали вы из страха своего, — то и станет для вас единственно существующим.Вот почему жизнь ваша стала теперь смертью, ибо начали вы жизнь свою сотрицания смерти и боролись вы с ней ради нее самой!

«Не тарантул покусился на вас, но вы напали на тарантуламалого, ибо все вам мало! Вот и погубил он обидчиков. Многого хотели вы, слова"Довольно!" не знающие, и потеряли всё. А хотели бы малого, то обрелибы желанное, а значит, больше даже, чем многое.

Хотели победить вы смерть, ибо смерть ваша безраздельно надвами властвует и понукает сердца пугливые посредством страха вашего. Но нехотели вы признать слабости своей, страшащиеся, ибо еще вы и гордецы! Требоваливы себе равенства, но нет равенства в жизни, а потому уравняли вы себя всмерти!

И перед кем же теперь ищете вы равенства своего, если неперед самими собою? А если только перед собой вы равенства ищете, разве не естьэто неравенство? А коли так, то есть ли равенство само по себе?

Иллюзия реальна лишь в смерти, ибо она сама иллюзорна, вжизни же нет иллюзии, в ней вы ее не найдете, в ней вы ее не спрячете. Так,созидая иллюзию, вы творите смерть вашу!

Не мстит тарантул вам, и не надейтесь! Он действует. Просто!Не устанавливает он равенства для всех в смерти, но хочет жить сам! Не верит онсправедливости, но не потому, что зол, а потому, что устал от нее!

Вот почему говорю я вам: "Уж лучше б были вытарантулами, чем пророками несуществующего, обманщики, самих Себяобманувшие!" То-то похожи вы на летучих мышей в магистерских своиходеяниях!

Нет, птицы и тарантулы милее мне тех, кто притворяетсяптицею и тарантулом, ибо знаю я, что имеют они право, а вы тащите на себяодеяло! Забавно же звучит ваше: "Справедливо!"

Смотрите, овца ваша уже объедает лавр с венков ваших — вотона справедлива!»

Так говорил я тем, кто справедливости ради даже овцезапретили умереть, думая при этом: «Не досталось мне жизни, так и ты, овца,смерти своей не получишь!»

Пытаешься ли ты все еще побороть смерть или решил ужевсе-таки жить, друг мой? Поторопись, ибо у тебя одна жизнь!

Твой Заратустра.

Стокгольм

Привет из города, где даже мудрецы обласканы, шлет тебеЗаратустра!

Вот думал я, сколь сочетается мудрость с народной славой, ине является ли слава эта проклятием для мудреца? Думал я и не нашел ответа навопрос свой, ибо не знаю я, что такое народ.

Народ — те это, кто представляют народное мнение, или же те,чье мнение они представляют? Не кажется ли тебе, что народ безгласен и можнопредставлять его потому лишь, что нет его вовсе?

Кто же тогда те, кто говорит от народа, если не лицедеи иобманщики? Хорошую же мудрость способны воспеть такие представители! Вот почемуговорю я: «Бойтесь мудрецов, призываемых властью, — они утверждаютиллюзию!»

Но что же тогда мудрец? Хуже ли от того он, что обласканславой, или нет? Нет. Но хочет ли он быть обласкан? — вот вопрос, которыйдолжен задать себе мудрец всякий.

Все, чего добивается человек, есть цель его. Потому о целяхдействительных судят ретроспективно. Те мудрецы, что были обласканы, —желали быть обласканными. Видно, не любили матери их, что так теперь жаждут ониласки. Пусть же будут они обласканы!

Нашли обласканные мудрецы ту мудрость, что была ко времени,и воспели ее, но не мудрость сама по себе была целью их.

Всякой мудрости — свое время, ибо жизнь не повторяется! Ипотому заключил я, что нет мудрости самой по себе, а есть лишь мудрость ковремени и мудрость не ко времени.

Забавнее всего выглядят те мудрецы, что обласканы былипосмертно. И потому понравился мне город этот, где мудрецов прославляют прижизни, своевременными мудрецами зову я их!

И пошел я к тем, что распределяют ласки, заготовленныеодним, и сказал им:

«Прославляя мудрость, не мудрость прославляете вы, но время.Но хотите ли знать вы, как узнать мудрость, что чужда времени?»

«Да», — сказали они мне и насупились.

И вот что говорил им тогда Заратустра:

«Хорош лишь тот пахарь, кто сеет хлеб, чтобы кормить самогосебя, ибо хорошо он сеет. Хорош лишь тот пекарь, что печет хлеб, чтобы самомуесть его, ибо хорошо он печет.

А потому хорош тот мудрец, который мудрость свою готовил длясамого Себя, чтобы насытиться ею. Хороша мудрость счастливого человека, чтоосчастливил плодами мудрости своей Себя самого.

Не бойтесь эгоиста, если он счастлив, но бойтесь того, ктоведет себя как эгоист, будучи несчастным. Разве же мудрость несчастногоосчастливит Другого? Так за что же вы ему платите?

Не за мудрость следует платить вам, но за счастье,дарованное мудростью, ибо жизнь одна, а другого критерия нет, кроме радости».

И тогда сказали мне раздатчики прославлений: «Идиот тоже,может быть, счастлив, ибо он радостен. Но разве он мудр?»