Питер, восседая за рабочим столом, по привычке отрубал:

— У меня тоже есть новости. Свежие. Типографская краска еще не высохла. Черт возьми, последние дни я черпаю информацию исключительно из прессы! «Вашингтон пост» пишет, что какие-то анонимные говнюки из администрации Белого дома попросили газету не публиковать сведения о восточноевропейских странах, которые подозреваются в размещении наших централов на своих территориях.

— В редакции этот финт как-то объяснили? — спросил Фритт.

— Ну разумеется! Мол, это может навредить борьбе с террором и послужить причиной атак боевиков. Но не это главное. Согласно газетной заметке, эти анонимы обратились в газету до публикации статьи Мишель Гловер! Получается, что в Белом доме знали о скандальном материале, но дали добро на публикацию. Такого не могло быть в принципе! На меня надавили задним числом — вот в чем причина и разница.

— Ты ожидал чего-то другого?.. Будь ты на месте босса, сделал бы то же самое, — заметил Фритт. — Ты не мог не просчитать этот ход.

— Гнилая демократия! — Питер не мог взять себя в руки. — Одни люди бьют других людей во благо остальным людям. Президенту нет дела до какой-то Варшавы, но его выводят из равновесия междуведомственные отношения. Или я не прав? — Питер окинул мрачным взглядом своих людей из республиканской партии, носящей название Большая старая партия.

— Правды нет в принципе, — туманно и в тон директору ответил Билл Фритт.

Питер Шейлер почувствовал, как зашаталось под ним кресло. Белый дом, отгородившийся от ЦРУ задним числом, вместо запланированного Капитолием удара дубиной получит легкий шлепок по рукам. Тогда как основная волна обрушится на разведуправление. «И Фритт прав, черт возьми!» Питер предугадал шаги президентской администрации, но его срубил сам факт сделанного ими хода.

Питер так и не дождался приглашения в Белый дом для встречи с президентом или советником по национальной безопасности. Эта оттяжка времени дешифровывалась легко: шефу разведки предлагали исправить ситуацию, замести следы в лагерях, предпринять другие необходимые меры, чтобы нормализировать обстановку.

За пятьдесят километров, что отделяли Лэнгли от Вашингтона, Питер буквально расслышал горячий шепот: «У тебя единственный шанс. Сделай все, чтобы сенат проголосовал против того, чтобы заниматься разбирательством по проблеме нарушения прав заключенных в том формате, которого требуют представители демократической партии. Не упусти его».

Питер Шейлер пустил в ход тяжелую артиллерию. Под ее канонаду он продолжил вести скрытый бой с Мишель Гловер и теми, кто направлял ее руку и вкладывал в нее деньги. Он лично обратился в Министерство юстиции с просьбой провести расследование в связи с утечкой информации.

В очередной раз бросив взгляд на лидеров Старой партии, он отрезал:

— Вы должны выступить в конгрессе с аналогичной инициативой. Билл, Дэн, слушайте меня внимательно. Вы обратитесь в комитеты по разведке верхней и нижней палат парламента и потребуете провести тщательное разбирательство публикации в «Вашингтон пост» закрытых материалов. Я хочу, чтобы ваше обращение было жестким. Разделите его на фрагменты — одна часть должна вопрошать, другая утверждать. Я в курсе, это излюбленный прием законодателей, — сказал Питер, зная и другое: в таком стиле они, отвечая на собственные вопросы, могли говорить, не умолкая, часами.

— Вопрос, — продолжил директор: — «Насколько был нанесен реальный и потенциальный ущерб национальной безопасности США и нашим партнерам в глобальной войне с терроризмом?» Ответ: «Такое раскрытие информации может иметь долгосрочные разрушительные последствия и помешает нашим усилиям по защите американского народа и нашей страны от террористических атак». Все понятно?

— Да, — кивнул Фритт.

— Вам предстоит дать интервью журналистам. Суки, они уже икру мечут! Скажите им, что вас не столько волнует то, что происходит за тюремными стенами, сколько национальная безопасность страны. Потому что сама возможность появления в печати секретных сведений является угрозой Америке. В конце постарайтесь сгладить свое выступление. Вы хотите быть уверены в том, что все происходящее за стенами штаб-квартиры ЦРУ соответствует Конституции и законам США. Что-то в этом роде, — Питер сделал неопределенный жест рукой. Этими мерами он неизбежно выходил на организатора заговора. Хотя на этот час знал его по имени — демократ, депутат и «теневая» лесбиянка Эшби Тейлор, известная своими исследованиями политической, военной и бизнес-элиты Америки.

— Мы столкнемся с большими трудностями, — сказал Билл Фритт. — Едва до демократов дойдет весть о нашей инициативе провести расследование, они выступят за рассмотрение других фактов. Они снова поднимут такие вопросы, как манипуляции разведывательной информацией перед войной в Ираке, раскрытие секретной информации в политических целях.

— Работайте, — Питер устало махнул рукой, давая понять, что беседа окончена.

Он откатился от стола на кресле, держась за подлокотники, и это действие напомнило ему о старом паралитике. Он едва не простонал, отчетливо представляя себе адмирала Тернера. Питер не предполагал, что бывший директор ЦРУ подкинет ему такую подлянку. Когда он читал в газете его откровения, буквально слышал его едкий старческий голос...

«Когда же ты подохнешь, скотина?!»

Этот мысленный возглас родил в голове Шейлера ответ: «Скоро. Совсем скоро».

Западная Африка

Джеб достал из водонепроницаемого пакета сигареты и прикурил. Оказалось, его команда все время шла в другую сторону. Она удалялась от капитана, содержащегося на военной базе. Неделю назад Блинков в лице адмирала Школьника послал российскую разведку ко всем чертям. Вряд ли она работала плохо, не зная о «Матрице» внутри базы. Скорее американская разведка сработала на отлично, сохранив этот секрет до вчерашнего дня.

«Зачем нам это дерьмо в „Матрице“?» И все же Абрамова перевозят на военную базу. Он в крепости, которую охраняет элита американского спецназа. Часть ее ничего не смогла противопоставить русским диверсантам. Но как вести борьбу с целой тактической группой?

Он поочередно посмотрел на товарищей.

Кок прячет глаза. Чижик смотрит в никуда, сжимая в руках винтовку. Тимур строгает ножом ветку и также избегает взгляда командира. Весельчак... Он не прячет своих глаз. Он готов сказать: «Я доверяю тебе, Джеб».

Все, даже американка, ждали его решения. Надо уходить — это самое разумное, что мог сказать командир.

Лаборатория в четырех километрах. С помощью Бриджеса можно снять охрану и хлопнуть дверью: подорвать этот чертов «Икс-Рэй», выжить каким-то чудом и бросить к ногам адмирала «шкуру» капитана Абрамова: «Ваше задание выполнено и перевыполнено».

Джеб в диверсионной школе учился на десятках красивых спецопераций, которые когда-либо проводились лучшими подразделениями «котиков». Но ни разу не слышал, что силами пяти человек можно проникнуть на военную базу и умыкнуть из-под носа двух сотен американских «тюленей» узника. Зато всегда слышал: «Для морских диверсантов нет ничего невозможного».