Убедившись, что «святая компания» снова в сборе, Ромка устремился к тем же кустам, в которых оставлял свою коляску в прошлый раз. Уже зная, с кем имеет дело, он тщательно замаскировал ее, чтобы она была как можно меньше заметна, а потом осторожно, короткими перекатами, стараясь не шуметь и постоянно прислушиваясь, начал продвигаться к дому наместников.

Именно осторожность его и спасла! Потому что он внимательно осмотрелся перед тем, как выкатиться из-за буйно разросшихся одичавших лилий на открытое место. На финишную прямую, ведущую от заброшенной клумбы к дому, под заманчиво распахнутое окно. Но, предварительно оглядевшись, Роман понял, что сегодня ему туда попасть не суждено. Сердце заколотилось от осознания опасности, которой он едва сумел избежать: на скамейке, стоящей прямо возле бегущей к дому дорожки, замер какой-то субъект. Почти незаметный в своей темной, сливающейся с тенями одежде.

Роман припал к земле, поняв, что сидящий субъект все-таки успел уловить какой-то шорох, исходящий с его стороны. Не тот ли это тип, который в первый Ромкин приход сюда отсутствовал, а потом появился с докладом? Захар, ноздревский помощник?

Сейчас он напрягся, прислушиваясь, и даже фонариком в Ромкину сторону посветил. Но со скамейки встать поленился, а скрывавшие Ромку лилии и в более благополучные для лагеря дни разрастались словно в джунглях. Теперь же, никем не сдерживаемые, и вовсе заполонили всю клумбу, размахнувшись вширь и ввысь. Так что увидеть Захар ничего не увидел, но для верности вдруг вытащил пистолет с глушителем и пальнул из него наугад в сторону услышанного шума.

Пуля ударила в бетонный поребрик клумбы, скрытый зарослями. Ромке в щеку — к счастью, в здоровую, а то было бы еще больнее! — ударила отскочившая каменная крошка и брызги сока от пробитых пулей листьев.

Большинство людей в таком случае наверняка бы вскочили и попытались убежать, пока бандиту не вздумалось повторить свою попытку, послав в заросли еще одну пулю. Но в Ромкином случае такой вариант даже не рассматривался, так что он просто замер, выжидая, что будет дальше. Бандит тоже замер, не убирая пистолет. Прислушался и, ничего не услышав, довольно быстро потерял интерес к Ромкиному убежищу. Однако больше двигаться Ромка при нем не посмел. Ни вперед, куда так хотелось попасть, чтобы все-таки разобрать, о чем сейчас вещают периодически невнятно доносящиеся голоса, ни назад, в более надежное укрытие из кустов. Оставалось просто залечь, досадуя на сегодняшнюю неудачу и дожидаясь того момента, когда гости наконец разойдутся, а хозяева улягутся спать.

Ждать пришлось долго. И особенно обидно было оттого, что сегодняшний разговор у Ноздрева с наместниками протекал крайне эмоционально, часто переходя на повышенные тона. Ромка дорого бы дал, чтобы хоть краем уха услышать, что они там обсуждают. Но прилетевшая пуля была очень весомым аргументом в пользу того, чтобы он оставался на месте. Впрочем, ему все же удалось ухватить кусочек разговора уже тут, на улице, когда наместники вышли проводить преподобного.

— И все-таки я… — нерешительно начал Агафон.

— Прекратишь дрожать из-за каждой тени! — оборвал его Ноздрев. — Девочки являются одним из самых значимых источников нашего дохода! И именно здесь, в курортном городе, в самый разгар сезона! Так что я соглашусь убрать их с улиц на несколько дней, только если ты будешь готов компенсировать мне убытки из собственного кармана. Нет? Тогда все остается как есть! Днем они проповедуют и назначают свидания мужикам, а ночью раскручивают их на деньги! Рогнеду мы все-таки еще попытаемся отыскать, она не могла исчезнуть бесследно. Следить за ней надо было лучше, чтобы точно знать, где именно это могло случиться и как! Вы же ни на что не способны! Ни жулика поймать на территории лагеря, ни за девками присмотреть! Поди теперь угадай, может, эта Рогнеда сама надумала удрать, учуяв, что ей уготовано? В полицию ее не привозили, это точно. Но в любом случае я не думаю, что она решится кому-то что-то сболтнуть. Скорее, затаится. Однако это не повод забыть про нее. Ищите всеми доступными способами! А после с ней разберемся. Что же до второй девки, то там действительно был суицид, так что тут назревает больше проблем с клиентом, чем с законом. И опять убытки! Поэтому про девок мне можешь больше не заикаться. Они будут работать до тех пор, пока действительно не запахнет жареным. А вот тогда и будем решать, что с ними делать дальше. Может, устроим им массовую оргию с передозом наркотиков, может, аварию микроавтобуса. Но — потом! Все потом! Когда из этого предприятия уже ничего нельзя будет выжать!

Высказавшись и даже не попрощавшись, Ноздрев устремился прочь, а тип со скамейки последовал за ним его тенью. Где-то уже ближе к воротам хлопнула дверца машины. Ромка как-то автоматически все это замечал, а в голове вертелось лишь одно слово: суицид! Что там могло случиться среди «падших ангелов», ведь речь шла про них?! Не с Ланочкой ли что?!

Тут наместники заговорили между собой, и он снова весь обратился в слух.

— Евстафий рискует! — продолжил настаивать на своем Агафон. — Две девушки, исчезнувшие почти одна за другой в течение недели, могут привлечь внимание полиции.

— А кто будет сообщать, что их было именно две? — усмехнулся Ферапонт. — Ты? Или оставшиеся девки заявлять побегут? Нет, пока что проблемы лишь с одной. Да и то не столько у нас, сколько у клиента, к которому мы всего лишь отпустили проповедницу на дом. А уж до чего он ее там довел — это не наша вина.

Наместники пошли прочь, к своему дому. Недолго поколебавшись, Ромка решил не торопиться с уходом, а, как только они скроются внутри, тоже последовать за ними и все-таки подобраться к окну.

Как только входная дверь за наместниками закрылась, он покатился через газон и дорожку, спеша услышать, о чем они еще будут говорить.

— Ты лучше подумай над завтрашней проповедью и над тем, как ты преподашь своим воспитанницам все эти новости, — оказавшись под окном в рекордные сроки, услышал Роман голос продолжившего свою речь Ферапонта. — Рогнеды уже неделю нет в общине, и ее подруги терпеливо ждут объяснений, куда она могла деться. Пора их дать! Чтобы у девочек впредь никаких вопросов не возникало, объяви-ка ты, что она сбежала с любовником. Она ведь в любом случае больше к нам не вернется, так что опровергать тебя будет некому. Так пусть же девочки узнают ее как отступницу, променявшую служение господу нашему на погоню за мирской суетой и похотью. А ты, типа, только что получил достоверные новости о судьбе пропавшей. Сообщи их и осуди ее! Но мягко, без излишеств. Пусть все остальное девочки сами себе накручивают и распаляют в себе свой гнев на предавшую общее дело. Что же до этой летуньи… Можно расписать, что в ее борьбе за душу клиента дьявол оказался сильнее. И объявить ее героиней, павшей в неравном бою со злом. Вот тут уж не стоит скупиться на речи! Толкни прочувствованно, не сдерживая себя. Скупую слезу, где надо, утри. Мы с Никодимом тебя поддержим.

— Поддержим, — заверил Никодим. — Только меня еще один вопрос беспокоит: а с чего девчонка вздумала сигануть? Прямо вот так, не притормаживая, да в окно девятого этажа? Что этот клиент с ней такое делал-то? Ведь либо садист попался, либо нам стоит уменьшить количество используемых духов. И мне кажется, уменьшить в любом случае надо! Потому что в последнее время девочки уже страдали от необузданности клиентов. А нам надо беречь наш нежный товар!