«А я сразу говорила, что этот брак ни к чему хорошему не приведет»

- Какая же ты бесчувственная сволочь, - яростно шипит Ира, глядя на меня с ненавистью, злостью и отчаянием. Толкает в грудь, а все вокруг смотрят на это и явно выбирают сторону. Где-то в отдалении считаю очки – ушел в минус, проиграл. Никаких шансов на ничью.

«Да ты посмотри на него, ему даже не стыдно! Он убил нашу девочку!»

Десятки камер, шепотки вокруг, и я просто ухожу, слыша отчаянные крики Ирины в ответ. Мне все равно сколько просмотров завтра наберет это мелодраматичное видео. Люди любят подобные зрелища, они доставляют им удовольствия. Так пусть радуются, бесплатное кино не каждый день показывают.

Мимо меня проходит кто-то, намеренно задевая плечом и я едва не сталкиваюсь с идущей навстречу семьей. В попытке лавировать, успеваю заметить край черной кожаной куртки и язвительную ухмылку. Мой невольный обидчик смеется, сунув руки в карманы. Застываю на месте, не пробормотав даже извинений возмущенным людям. Смотрю, как он поворачивается: на лице улыбка Дьявола, а глаза холодные, совершенно бесчувственные.

- Маленький ублюдок, – выдыхаю, сам не понимая, что творю. Бросаюсь за Воронцовым младшим.

Минуту назад хотел вдавить педаль газа в пол и врезаться в ближайшее строение покрепче, а сейчас спешу к пожарному выходу, выбегая на пустующую широкую лестницу за ускользающим парнем. Позади меня хлопает тяжелая железная дверь. К слову, гаденыш совершенно никуда не спешит. Кажется, Никита ждал только этого момента, когда я настиг его и схватив за ворот куртки, с силой вбиваю спиной в стену на лестнице, оставляя шум торгового центра позади себя.

- Давай же, - дьявольски улыбается этот змееныш, прищурив взор. – Ударь, спусти пар. Бабе повезло, верно? Надо будет ей сказать, что я поработал за нее боксерской грушей. Ну же, Роман Алексеевич, чего застыли? Такой момент.

Ей богу. Если змей-искуситель из Библии – это правда. Этот поганец его родной сын, не иначе. Такой кого угодно заставит съесть отравленное яблоко или ступить на кривую дорожку. Но лично мне хочется проломить его голову о стену, чтобы кровь лилась и мозги повсюду. Подношу руку к лицу, дабы закрыть ему поганый рот. Стоит мне почти прикоснуться к нему, во взгляде что-то меняется. Только не успеваю среагировать – мои подушечки мажут по его коже, а Никита внезапно сатанеет на глазах, превращаясь в психованного бесенка.

- Не трогай меня! – орет в ярости, брызгая слюной. Это настолько меня ошарашивает, что едва успеваю перехватить его руки и развернуть к себе спиной, крепко удерживая на месте.

- Отпусти! – рычит точно раненный зверенок, Никита извивается, рычит, шипит, пытаясь пнуть меня или ударить. Собственные мысли уходят на второй план, потому что думать и удерживать человека, впавшего настоящую истерику - это нереально.

- Успокойся, бл*ть! – рявкаю на него, обхватив за шею со спины, сдавливая до хрипа. – Слышишь меня? Тише, я не трогаю тебя, просто не двигайся!

Он затихает, а я слышу, как колотятся наши сердца в унисон. Он дышит тяжело, рвано, словно только что пробежал мотокросс. Трясутся руки, кожа бледная, а по вискам струиться пот. Паническая атака? Медленно разжимаю руки и отступаю на шаг, давая ему опереться ладонями о перила, стоя согнувшись пополам. Его русые волосы всколочены, сам же Воронцов-младший все еще дрожит.

- Урод, - тихо шипит точно змея, бросая на меня бессмысленный взгляд. И прежде, чем он становится бездушным, там проносятся миллиард эмоций. Главная из которых – страх.

- Твою истерику наверняка слышал весь торговый центр, - отзываюсь, бросая взор на дверь. Безумно тянет курить, а еще – выпить.

- Ой, ой, кто бы говорил, неудавшийся герой-любовник, - фыркает Никита, выпрямляясь, становясь самим собой: гадким, язвительным сопляком с замашками социопата. Он морщится, потирая плечо, недовольно шикая. – У меня теперь вывих.

- Ничего, до вступления в наследство заживет – ехидно отзываюсь, прислоняясь к перилам, бросая на него взор искоса. – Ты что следил за мной?

- Много мнишь о себе, старикан, просто мимо проходили. Ваш убогий скандал расстроил мою спутницу, - он надменно сует свои лапы в карманы, покачиваясь с пятки на носки. Ни шапки, ни шарфа, неужели на машине? Или малолетним идиотам зима нипочем?

- С Аней? – голос хрипит, потому что ответ я знаю сам. Никита же только ухмыляется. Строя из себя загадочную Мону Лизу. Делает шаг к двери. – Ты слышишь меня? – цежу, ощущая новый прилив злости и желание дать ему в морду.

- С ущербными стариканами в маразме диалогов не веду, - весело огрызается в ответ, окончательно выводя меня из себя. В два шага подлетаю, хватая за капюшон выбивающейся серой толстовки. Он даже среагировать не успевает, потому что я открываю дверь и тащу его за собой, выталкивая наружу.

- Какого х*я?! – пытается тормознуть Никита, но тут без шансов. Они меня достали, оба. Осталось найти вторую малолетнюю поганку и обоим всыпать, как следует.

- Еще слово и я затащу тебя в туалет, а после рот твой поганый с мылом промою, понял?! – встряхиваю мявкнувшего от удивления Никиту. Впервые за долгое время внутри него что-то ломается, система дала сбой.

Тащу за собой словно провинившегося щенка. На нас опять оглядываются, даже охранник пристал, скучающий подле одного из бутиков. Пришлось ляпнуть про бесячего племянника, любящего шататься по гипермаркетам вместо школы. Такой понимающий взгляд от мужчины и такой ехидный от Никиты с его словами:

- А че не сын? По твоему возрасту как раз. Сколько тебе там, на пенсию еще не пора документы подавать?

- Башкой сейчас в фонтан окуну, - рычу зло, краем глаза замечая застывшую посреди этажа Аню.

Она круглыми глазами смотрит на нас и непонимающе моргает. Кажется, совсем меня не ожидала увидеть, да еще в компании своего «бойфренда». Новенький красный пуховик и шапочка с намотанным по самые уши шарфом одновременно умиляет и до жути бесит. Подарки другого парня? О да, это бесит, чем все прошедшие события за день. Зато никаких темных мыслей. Сейчас я в такой ярости, что все внутренние демоны горят в этом пламени. Подхожу ближе, оглядывая с ног до головы, дабы убедиться, что с ней все в порядке. Зачем я ее увольнять собрался? И три дня позволял где-то шататься? Надо было еще в воскресенье вернуть домой и надрать уши. Или сделать что-то другое, о чем после бы пожалел. И видимо Аня это поняла, потому что мгновенно вспыхнула и отвела взор.

- Сама пойдешь или как этого тащить придется? – интересуюсь, для верности встряхнув Никиту, удерживая за ворот куртки. Филатова тут же надувается словно хомяк, обиженно сверкнув глазами.

- Да с чего бы я вообще тебя слуша… - начинает с хамства за что платит сполна. Взвизгивает, когда моя вторая рука дергает ее за шарф ко мне.

- Вы оба – меня сегодня выведете! – рыкаю зло, и Аня затихает словно мышь, хлопая ресница, обиженно засопев.

- Папочка сегодня недоволен, отшлепает нас по попкам, поставит в угол и лишит сладкого, - сюсюкает Никита издевательски, играя на струнах моих нервов. Честное слово, я пытался быть хорошим. Вот клянусь.