– Да, это я.

Лариса уже стояла у него за спиной, и Игонин перевел взгляд на нее. Весьма скупо и безразлично оценил ее наряд, и на этот счет с его стороны не прозвучало ни единого замечания. Даже в столь нестандартной ситуации полковник Игонин оставался профессионалом до мозга костей.

– Добрый день. Вы готовы, майор Николишина?

– Да. А подполковник Лишайников…

– Я так и не смог с ним связаться. – Игонин заложил руки за спину и слегка качнулся на носках. – Честно говоря, это вызывает у меня некоторые подозрения. Особенно с учетом того, что произошло с вами… Мы отвезем вас в безопасное место, майор, но мне хотелось бы, чтобы уже сегодня к вечеру вы представили полный отчет о проделанной работе. Мы не можем позволить лишних проволочек.

– Я все понимаю, полковник. – Лариса вновь стала такой же, какой была при разговоре с этим человеком по телефону. Ответственным и добросовестным подчиненным. К тому же Крячко заметил, что в ее голосе появились нотки спокойствия. Возможно, из-за того, что рядом со своими она чувствовала себя увереннее. – Я составлю отчет сразу же, как только у меня будет под рукой бумага и ручка.

– Хорошо. – Игонин вновь посмотрел на Станислава, подумал всего секунду и решился-таки протянуть ему руку. – Большое вам спасибо, полковник. Лично вам и вашему ведомству в целом. – Словосочетание «ваше ведомство» он произнес не слишком доброжелательно. – Дальше мы справимся сами.

– Рад был помочь, – небрежно бросил Крячко.

Игонин отступил в сторону, и Лариса вышла на лестничную площадку. На прощание она обернулась и слегка раздвинула губы в улыбке. Наверняка ей хотелось попрощаться со Стасом совсем иначе, но такой возможности сейчас просто не было. Крячко сдержанно улыбнулся в ответ.

– Удачи, – сказал он.

– Вам тоже, – ответила Лариса.

Она первой стала спускаться вниз по лестнице, за ней двинулся Игонин. Шествие замкнул тип с квадратным подбородком. Лишь когда смолкли их шаги где-то внизу, Крячко закрыл дверь квартиры. Ему и самому надо было собираться в управление, но для начала Стас решил позвонить туда и выяснить, каковы к настоящему моменту планы Орлова и Гурова.

В комнате на полу по-прежнему красовались на газете остатки их недавнего «пиршества», но Крячко не стал предаваться воспоминаниям, мрачно покачав головой.

– Да не могу я ничего сделать. Пойми! – кипятился Орлов, бегая из угла в угол по кабинету и время от времени хлопая самого себя ладонью по левому бедру. – Не могу, Лева. Есть определенные инструкции, соглашения с ФСБ, профессиональная этика, наконец… Для тебя все это не в счет?

Гуров стоял к нему спиной, опершись ладонями о подоконник. Правая рука у него еще немного побаливала, но в целом работала нормально. О недавней аварии ярким напоминанием служили два небольших пореза на щеке. Но мысли полковника были заняты совсем другим.

– Я не понимаю, чего ты от меня хочешь, Петя, – негромко произнес он, не оборачиваясь. – Чтобы я просто взял и забыл об этом деле потому, что ФСБ запретило нам вмешиваться?

– Они не запретили нам вмешиваться! – Орлов остановился, оглянулся на дверь, убедился в том, что она заперта, и продолжил уже тише: – Они лишь попросили повременить. Полковник Игонин не хочет, чтобы своей активной деятельностью мы спугнули им более крупную рыбешку, чем Бесшапошников и этот тип, которого ты доставил. Ты разве так и не понял, о чем идет речь?

– Нет, отчего же? Я понял…

– «Местардж» прикрывают люди в погонах. Кто они и из какого ведомства – неизвестно. Николишина почти подобралась к разрешению этого вопроса, но ее опередили. И пытались убрать. – Генерал вернулся за стол и занял свое рабочее место. Поправил неровно стоящий телефонный аппарат. За то время, что Гуров находился здесь, Орлову звонили уже трижды. И каждый раз из ФСБ. А сколько было звонков до его прихода? – У Игонина есть серьезные подозрения, что оборотни завелись у него под боком. Я тебе уже говорил, что они никак не могут связаться с тем парнем, который отправил Николишину на это задание, с Лишайниковым. Он словно испарился. Никто не знает, где он и чем сейчас занимается…

– Ты думаешь, это он и объявил охоту на свою подчиненную?

– Вполне возможно. Но я ничего не думаю, Лева. Пусть об этом думает Игонин. И его коллеги.

– Мы тоже занимаемся этим делом, – напомнил Гуров.

Он развернулся, подошел вплотную к генеральскому столу и навис над Орловым, подобно утесу. Тот даже невольно отшатнулся назад.

– «Местарджем», – уже без прежнего нажима поправил он полковника. – Но не оборотнями. У них там целая операция. Спланированная операция, Лева. Вполне естественно, что Игонин не хочет, чтобы кто-то в нее вклинивался и смешал ему все карты.

– Черт возьми! – Гуров ударил кулаком по столу, но ни в его голосе, ни в этом ударе не было злости. Скорее досада. Сыщик криво усмехнулся. – Я просто отказываюсь понимать все это, Петя. Они же ничего не выяснили. Абсолютно. А Бесшапошников… Он наверняка знает, кто эти оборотни. И Елисеев знает…

– Кстати, когда Игонин звонил мне в последний раз, – Орлов кивнул на телефон, – он попросил, чтобы Елисеева перевели к ним. Я уже распорядился. Он сам с ним пообщается и…

– Отлично! – Гуров развел руками. – Они и свидетеля нашего забрали. Пока что единственного. О чем ты думал?

– Перестань, Лева. – Орлов ринулся в новую контратаку, но, не в пример предыдущей, она была значительно слабее. Генерал заметно сдавал позиции под прессингом своего подчиненного. – Каждый занимается тем, чем должен заниматься. К чему путаться друг у друга под ногами. Тебе Елисеев ничего не сказал, но, может быть, Игонин найдет к нему соответствующий ключик. А дальше осторожно потянет ниточку, чтобы никого не спугнуть… В конце концов, мне кажется, ты со своей работой справился. Мы накрыли подпольный цех «Местарджа», арестовали непосредственных производителей… Этот технолог опять же, Минаев… А у нас куча других неотложных дел. Ты не хочешь?…

– Я тебя не узнаю, – Гуров отошел от стола. – Как ты можешь говорить, что я справился с работой? Бесшапошников все еще на свободе. Плюс те, кто работал непосредственно на Елисеева. Они окопались в «Местардже» и будут теперь только ждать, когда буря пройдет над их головой. Искать связи и бабки, чтобы отмазаться. Сколько времени продлится эта чертова операция у ФСБ? Месяц? Два? А, может быть, год? – Полковник заметно разгорячился, и от его холодного спокойствия, с которым он разговаривал в самом начале встречи с Орловым, не осталось и следа. – Бесшапошников за это время оборвет все каналы, а мы… Мы его уже не сможем привязать и к организации производства левой продукции. Он и об этом успеет позаботиться. Ты же сам знаешь, как это делается. Я прошу тебя разрешить мне возглавить налет на «Местардж» прямо сейчас. Мы там все опечатаем, возьмем кого нужно. И арестуем самого Бесшапошникова. Я заставлю его разговориться. Он выложит все, Петя. Как на исповеди. Я когда-нибудь подводил тебя?