— О, мы попали в самую охоту цохл! — восклицает Азамат. — Это добрый знак.

Добрый знак тут повсюду. Куда ни глянь, со всех сторон постоянно ныряют алые птицы, хватают рыб и выныривают, отталкиваясь лапами, как лягушки. Оказывается, зрелище бесконечной рыбалки завораживает ничуть не меньше, чем всякое горящее пламя.

Впереди справа белеет столб пузырьков.

— Ну вот, кита заказывала? Сейчас увидишь, — обещает Азамат, прихватывая меня за плечи, видимо, чтобы не боялась. А я и не боюсь, мы же не в воде плывём. И правда, из глубины вертикально вверх поднимается гигантская скотина с бородавками на морде и прилипшими к брюху рыбами. По бокам у него складки, как морщины, передние ласты чуть длиннее человеческого роста, разверстая пасть аккуратно вбирает в себя косяк мелкой рыбы, согнанный в кучку кругом пузырьков. Кит медленно и величественно всплывает мимо нас до самой поверхности, выныривает на половину длины, а потом снова ныряет, сверкнув над водой хвостом, и уходит вглубь. Мы даже перебегаем к задним окнам, чтобы посмотреть ему вслед.

От нашей беготни просыпается Алтонгирел, который умудрился задрыхнуть практически сразу, как мы отчалили, так что мы про него и забыли вовсе.

— Чего вы носитесь? — ворчит он спросонок.

— Кита смотрим, — радостно объясняю я.

— Кита… — хмыкает он. — Зачем тебе ки… ох, троганая устрица…

Последнее является лёгким ругательством, так что мы резко поворачиваемся в ту сторону, куда смотрит духовник. Слева по ходу мимо нас проплывает гигантская тварь. Сначала я вижу только, что она существенно больше кита, бесконечно длинная и ровная по всей длине, как змея. Приглядевшись, я различаю чешую и полупрозрачные гребни на спине и брюхе.

— Морской дракон, — торжественным шёпотом говорит мне Азамат. — Вот из чешуи такого у нас крыша.

— Это ты это поймал?!

— Ну да. Правда, давно. Не на удочку, конечно. Для этого надо клетку сделать и поставить в подходящем месте, а потом его загнать… Ну хорош, правда?

Да уж, с этим не поспоришь.

Наша подводная прогулка заняла всего два часа сорок минут, а впечатлений у меня осталось, как будто неделю в море просидела. Заспанный Алтонгирел предпочитает игнорировать окружающий мир, что весьма меня устраивает. Азамат тоже повеселел. Ехать на Орл ему не очень хотелось, но эта экскурсия компенсировала его неприятные ожидания.

У выхода из станции, аналогичной коровнику на континенте, нас уже ждёт машина с высокомерным юнцом за рулём. При виде Алтонгирела он вылезает из машины, и они многопафосно раскланиваются. Мы стоим в сторонке и ждём. Наконец Алтоша поворачивается и тягучим голос объявляет:

— Нас любезно согласился встретить сын печального брата моего Наставника.

Печальный и больной по-муданжски — одно слово, но звучит смешно. Алтоша продолжает, теперь обращаясь к сыну брата и так далее.

— Вот Белая госпожа с Земли, о которой говорил целитель. Ею повелевают боги, посему её успех или неудача в исцелении вашего уважаемого отца есть воля богов.

Я изо всех сил стараюсь сохранять непроницаемое выражение лица. У меня с этим плохо. Ещё в школе всегда приходилось сидеть на задней парте, чтобы не смущать учителя своими рожами.

Сын брата кивает, а потом переводит неприязненный взгляд на Азамата.

— А это кто?

— Байч-Харах — её муж, — торопливо поясняет Алтонгирел каким-то заискивающим тоном. — Непобедимый Исполин, э-э, платиновый карман.

— Но он же урод, — с лёгким удивлением говорит этот мажор. Я перестаю следить за выражением лица.

— Ну да, — разводит руками Алтоша, — но не будет же она одна, без мужа ездить…

— Может и так, — приподняв верхнюю губу говорит этот юный дебил, — но в свою машину я его не пущу. Пускай сам добирается, как хочет.

Я только рот открываю, но слов никаких в голову не приходит, одно жидкое, кипучее возмущение.

— А далеко? — негромко спрашивает Азамат.

— Артун, — сквозь зубы бросает этот засранец. Артун — это пятнадцать-тридцать километров, в зависимости от местности. Это он предлагает Азамату пешочком прогуляться? Что-то тут не видно никакого поселения, где можно было бы взять напрокат транспорт.

— А тут нельзя поблизости хоть лошадь купить? — Алтонгирел явно мыслит в том же направлении.

— Не знаю, — пожимает плечами наш чудесный провожатый. — Можно поискать.

Алтонгирел снова разводит руками и косится на Азамата с недовольным выражением на лице.

— Пойдёшь или подождёшь?

— Погоди, — встреваю я, наконец обретя дар речи. — Что это за бред? Почему этот провинциальный сброд позволяет себе оскорблять моего мужа?

Выражение «провинциальный сброд» я почерпнула от дам в клубе, и вот уж не думала, что воспользуюсь.

Юнец немедленно надул щёки и стал похож на морского воробья.

— Да как ты смеешь, женщина…

— Это как ты смеешь, молокосос? Отец лежит умирает, а ты тут губу задираешь, кого в машину пускать? Смотри, как бы не оказалось, что его отравили, а то я уже знаю, кто виноватым окажется.

Юнец и Алтонгирел оба распахивают глаза вдвое шире нормы, а Азамат тихо меня уговаривает:

— Лиза, не надо. Это нормально…

— В устрицу такое нормально! — так же шёпотом отвечаю я. Потом поворачиваюсь к сынку Изинтовтоя, который тоже несколько замешкался с ответом. — В общем так, мальчик. Меня сюда пригласили лечить твоего отца, я не напрашивалась. У меня дома дела и другие пациенты, от которых меня оторвали ради него. Если моя помощь не нужна, так мне не трудно прямо отсюда вернуться, мне понравилось под водой кататься. А если нужна, то ты закроешь рот, откроешь дверь машины и оставишь при себе своё мнение о внешности моего мужа.

По мере того, как я говорю, лицо у юноши становится всё краснее. Видимо, нечасто ему дают такой отпор. Алтонгирел схватился за голову и ерошит волосы, шепча что-то про безголовых инопланетянок. Ничего, киса, и тебе достанется горяченьких. Азамат придерживает меня за плечо и шепчет, чтобы я успокоилась. Ага, десять раз. Плевать я хотела на ваши обычаи и приличия, всему есть предел.

Мой оппонент наконец разевает рот, чтобы что-то сказать, и я поглубже вдыхаю в предвкушении урагана, а то и драки. Если он сейчас продолжит в том же духе, что начал, я воспользуюсь тем, что женщин не бьют, и наваляю ему по полной морде, хоть она у него и довольно худая. От напряжения я даже прикусываю уголок губ, смотрю на него с кривой ухмылкой, нагнув голову, как Азаматов конь.

И вдруг парень бледнеет и отступает. Как заколдованный открывает заднюю дверь машины, потом садится за руль и сидит неподвижно, глядя перед собой. Алтонгирел оглядывает его, меня, потом медленно выдыхает и машет, дескать, залезайте, а сам бежит за вещами в псевдокоровник, вывозит их на тележке и сгружает в открытый багажник. Мы с Азаматом залезаем на заднее сиденье, Алтоша обходит и вскарабкивается на переднее — эта машина ещё выше, чем Азаматова. Двери захлопываются, наш водитель трогается с места.