— Кто вы? — холодно спросила будущая баронесса.

Она покосилась на Вейму и наполовину вопросительно произнесла:

— Дать им плетей?.. Я чуть не убилась из-за этих смердов. Или лучше дотащить их до Ладвина, пусть граф повесит, чтобы неповадно было кидаться на дорогу перед знатными людьми.

— Ваша милость! — бухнулась на колени Врени.

Марила, кажется, даже не поняла, что ей угрожает. Она продолжала пялиться прямо в лицо баронской наследницы. Спутники дам подъехали поближе, но не вмешивались, предоставляя госпоже самой решать судьбу простолюдинок.

— Какая красивая! — протянула безумная. Губы будущей баронессы тронула слабая улыбка.

— Ваша милость! — взмолилась Врени. — Пощадите! Это бедная безумица, порученная моим заботам её несчастными родными. Она не ведала, что творила! Мы…

— Мы вели её поклониться мощам святого Герарда, — сказал подошедший брат Полди и осенил дам благословляющим жестом. — Он возвращает разум и утешает заблудших.

— Сумасшедшая… — брезгливо протянула баронская дочка. — Сумасшедших надо держать на привязи.

Врени склонила голову. Марила всё ещё рассматривала знатных дам, глаза её сияли, как у ребёнка, увидевшего игрушку.

— Преееекрааасная госпожаааа, — блеющим голосом завела сумасшедшая, — сжааальтееесь над бееедняжкооой. Пееешком шлиии, нооожкиии отбилииии. Мооочиии нееееет, нооожееенькииии нееее дееержааат.

В подтверждении своих слов она плюхнулась прямо на землю.

Наследница барона цур Фирмина тронула поводья. Её конь переступил ногами.

— А бегает как здоровая, — пробормотала она. Гнев Норы уже прошёл, расправляться с жалкой безумицей стало противно.

— Кто вы? — повторила она свой первый вопрос. — Что вы умеете?

— Я цирюльница, ваша милость, — представилась Врени. — Я могу подстричь, побрить, вырвать больной зуб, вскрыть нарыв, сложить сломанную руку или ногу, приложить компресс или пустить кровь.

— Я бедный монах, — сказал брат Полди. — Я знаю только свои молитвы и могу молиться три дня кряду, прерываясь только затем, чтобы утолить жажду.

— А я Марила! — объявила сумасшедшая. — Я могу смеяться весь день напролёт, ничего не делать неделю за неделей, спать, есть, пить и петь дурацкие песни.

— Дурацкие песни? — смеясь, переспросила баронская дочь.

— Дурацкие! — подтвердила Марила и вдруг затянула нечто невообразимое:

— Ты на что это намекаешь?! — внезапно возмутилась наследница барона цур Фирмина.

— Оставьте её, ваша милость, — вздохнула Вейма и вернулась в седло. — Эй, цирюльница, убери свою сумасшедшую с дороги.

Марила увернулась от протянутой руки цирюльницы.

— А ещё я могу поймать любой предмет ртом! — заявила она торжествующе. — И промолчать целый день от рассвета до заката и никто не заставит меня открыть рот!

— Это самое ценное, — пробормотала Нора, у которой хриплый голос сумасшедшей уже звенел в ушах. Баронская наследница отвязала от пояса увесистый кошелёк и швырнула в воздух. — Ну-ка, покажи своё искусство.

Сумасшедшая прыгнула как собака. Ап! — и от кошелька не осталось и следа. Врени, перепуганная, кинулась к ней.

— Неужели проглотила? — ахнула цирюльница.

Марила торжествующе открыла рот, показала пустые руки.

— Эй! — не выдержала баронская наследница. — А где кошелёк? Эй, обыщите её!

Кто-то из её свиты соскочил на землю и, не слушая протесты Врени, грубо обыскал сумасшедшую. Марила только хихикала. Баронская дочка махнула рукой и на землю соскочило ещё несколько человек, которые принялись обыскивать всё вокруг.

— И этих! — велела госпожа. — Вдруг она им что-то передала.

— Ваша милость, — тихо сказала Вейма. — Не пристало вам…

— Замолчи! — рассердилась Нора.

Врени сжала зубы и выдержала обыск, сделав вид, что не замечает, что обыскивающий её кнехт шарит руками совсем не там, куда пристало девать руки добропорядочному человеку.

— Ничего нет, ваша милость! — заявил тот, кто её обыскивал. К нему присоединились остальные.

— Проклятье, — процедила наследница барона. — Как ты это сделала?! Ты колдунья?!

Сумасшедшая только хихикала.

— Эй, кто-нибудь!..

— Ваша милость, — снова вмешалась Вейма.

— Возьмите меня с собой, не пожалеете, — предложила Марила неожиданно разумным голосом. Дамы переглянулись.

— На пиру в Ладвине она сможет развлечь многих, — с сомнением произнесла Вейма.

— Отдашь кошелёк — возьму, — предложила Нора, не готовая смириться с потерей денег.

Марила насупилась и Врени боялась, что она выкинет ещё что-то невообразимое.

— Да что там, — пробурчала сумасшедшая. — Он у вас под ногами.

Кто-то ахнул. Один из кнехтов бросился проверять — и торжествующе поднял из пыли увесистый кошелёк. Почтительно подал госпоже, та, не глядя, перебросила его Вейме. Вампирша подкинула кошелёк на ладони и вернула Норе.

— Монеты не хватает, — был вердикт вампирши. Нора удивлённо коснулась завязок. Те были за месте и узел крепкий. Кто-то засмеялся, но Нора покосилась назад и смех оборвался.

— Хитра, — покачала головой наследница барона. — Эй, Куно Большой! Возьми её в седло, да смотри! Чтобы никаких обид не чинил! Знаю я вас!

Марила завизжала от восторга.

— А вы догоняйте как можете, — перевела взгляд наследница барона на цирюльницу и монаха. Вам оставят место среди моих людей… если вы так искусны, как утверждаете…

Врени почтительно поклонилась. Марила в седле баронского кнехта заливисто смеялась и норовила врезать воину локтем под дых.

— Что у меня украдёшь — повешу, — посулила Нора и причмокнула, погоняя коня. Врени и брат Полди еле успели отскочить. Следом за своей госпожой тронулась вся кавалькада. Цирюльница и монах остались кашлять в клубах пыли.

Врени и брат Полди вернулись к купцу. Тот успел послать в ближайшую деревню за двумя телегами — крестьянские были хлипче, чем его, специально снаряженная для дальней поездки, — и сейчас как раз перекладывали товар. На цирюльницу и монаха недобро покосились и Врени поспешила предложить свою помощь в общей работе.