пару секунд насладиться торжеством момента, но рассудочное мышление тут же все портит и вносит свои коррективы.

«Ну как же не ко времени все это! — В сердцах восклицаю про себя. — У меня сейчас и так проблем выше крыши, чтобы еще в этот гадюшник соваться!»

С неделю на неделю надо ждать возвращения Великого князя во Владимир, а с ним у меня разлад полный. В Орде он встречаться со мной так и не пожелал, и что там у Андрея в голове пока неясно. Ярослав тоже неизвестно каким вернется. Явно, уже не тем восторженным юнцом, что уезжал из Твери. Почти год просидеть в полной неуверенности, казнят тебя завтра или нет — это кого-хочешь сломает!

И ладно бы только князья, с ними я худо-бедно научился справляться, но вот что делать с другой надвигающейся бедой у меня пока решения нет. Из Орды пришла весть, что в Сарай уже прибыл очередной бег-битигчи Салам-буга, доверенное лицо самого Великого хана Мунке. В Каракоруме не оставляют надежды провести перепись населения в Русском улусе и проверить-таки правильность налоговых поступлений. Батый, как пишет Турслан, принял ханского чиновника с почетом, пообещал добавить к его отряду еще тысячу своих отборных воинов, так что уже в начале лета вся эта свора может прибыть на Русь. Какой город Салам-буга планирует «осчастливить» первым, ни Иргиль, ни Турслан не извещали, но у меня нет сомнений, я у них цель номер один. И вот это реальная проблема! Любой здравый человек, только сопоставив сегодняшнюю Тверь и те налоги, что я плачу, сразу же поймет, что здесь нечисто и хана обманывают в наглую. Не год, и не два, а лет десять как минимум! А это уже серьезное преступление, за которое по той же Ясе наказание лишь одно — казнь!

Можно, конечно, послать незваных гостей куда подальше и вообще не подпускать их к Твери, но тогда все, ради чего я унижался в Орде, пойдет прахом. Новый торговый путь, арабское золото, наработанные связи, все! И выбор тут небогат, либо выбросить в мусорную корзину все свои планы, либо вновь подставить свою башку под топор. Одно другого не краше, но в любом случае ввязываться в такой момент в сомнительную авантюру было бы верхом безумия. Я уже решаю вежливо отказать своему гостю, но тут в моей голове появляется одна занятная мысль.

«Если ханский баскак едет прямиком ко мне, то что может заставить его добровольно сменить маршрут? — Я аж прикрыл глаза, мысленно ловя идею за хвост. — Нечто опасное и непреодолимое! Война, например! Некие негодяи напали на добропорядочный ханский улус и творят там свои беззакония. Поверит⁈ А почему нет, если в роли негодяя будет… — Быстро перебираю в уме всех возможных претендентов и прихожу к однозначному выводу. — Если это будет литва!»

Литовское княжество главный раздражитель Орды на сегодня. Миндовг откровенно плюет на монгольские указы и в наглую лезет на подконтрольную Орде территорию, тесня не только русских князей, но и монгольские отряды тамошнего ордынского наместника Куремсы. Литва у Батыя, как кость в горле, и он бы давно с ней разобрался, но ему до сих пор было недосуг, все силы занимала междоусобная борьба за ханский престол.

«Так что вторжение литвы у монгольского баскака удивления не вызовет, — решаю я однозначно, — о Миндовге он наслышан и вряд ли захочет связываться. Тем более, что я ведь пошлю гонцов и предупрежу, а уж коли не послушается, так я не виноват!»

Все это стремительно проносится в моей голове, но пауза все равно затягивается, и черниговский боярин расценивает ее по-своему.

— Ты, я знаю, человек умный и поспешных решений не принимаешь, тока я вот что тебе скажу. — Боярин расценил мое молчание как сомнение. — Ежели ты счас князю нашему не поможешь, то дале уж поздно будет и город ты потеряешь. По весне князь Киевский поведет свою дружину да степняков наемных на Чернигов. Он всем говорит, что Всеволод Ярополкович не по праву город сей держит, и хочет сына свого, Дмитрия, на стол Черниговский посадить.

«Так-так! — Я уже по-настоящему заинтересовался. — У нас тут намечается серьезная заварушка! Ежели сейчас по-тихому войти в Чернигов, то по весне Александра Ярославича будет ждать большой сюрприз, а к предполагаемой буче с Литвой прибавится еще и осада Чернигова, и раздор с Киевом! Ежели постараться, то можно туда и Брянского князя подписать! То бишь настоящая повсеместная война! Ну как тут приезжему человеку не засомневаться и не поверить, что Тверь в круговой осаде».

Встречаю ищущий взгляд черниговского боярина, и на моих губах появляется довольная усмешка.

— Говоришь, одолели вас супостаты и князя Всеволода незаслуженно хотят обидеть⁈

— Одолели, Фрязин! — Качает тот головой. — Говорю же, сил больше нет! Кажинный год набег за набегом!

Глядя гостю в глаза, мне даже на мгновение становится немного стыдно. У людей беда, а я вместо бескорыстной помощи интригу свою затеваю и, наоборот, войну на землю Русскую тащу.

Тут же пресекаю ненужную сейчас рефлексию.

«Александр все равно на Чернигов пойдет. Ныне, когда Владимир и Новгород для него отрезаны, а Киев в руинах лежит, откуда ему денежку брать⁈ То-то и оно, Невский — князь не из тех, кто на печи будет лежать и ждать от небес милостей, он, пока жив, из борьбы не выключится и рук не опустит. То же и с Миндовгом! Эти господа не остановятся, а я им тока подыграю немножечко, прежде чем хорошенько по рукам загребущим наподдать!»

Подавив в себе зачатки сомнений, я демонстративно хмурю брови.

— Ну, допустим, помогу я князю твоему, а вы чем мне на это ответите. Ты же ведь знаешь, боярин, что Союз это не молочная река с кисельными берегами, и с города, и с князя тоже ведь многое спросится. Вы готовы⁈

Боряин тут же радостно закивал.

— Готовы, готовы! От лица князя и боярства Черниговского говорю, не сумлевайся! И взнос, и людишек в армию твою соберем и довольствие для них. — Он еще подумал и, глядя мне прямо в глаза, добавил. — А ежели скажешь, то завсегда за тебя встанем, как един, тока избави нас от лиха!

Смягчаю выражение лица и мысленно иронизирую.

«Видать, ежовые рукавицы Александра Ярославича сильно не по нутру черниговцам, ишь как они героя нашего Невского боятся!»

Я уже все решил, но давать согласие не тороплюсь, еще подумать будет не лишним.