– Па, так она живая или искусственная? – спросил напоследок Кит, безнадёжно при этом вздохнув. - Реши наконец… Что делать-то?

Он из последних сил заставлял себя надеяться, что папа напоследок сработает компасом и покажет сыну самое верное направление.

- Эх, крестить бы тебя! - стал гнуть свое папа. – Я уверен, что крещеному человеку гораздо легче определить, есть у этого андроида душа или нет.

- А что мама на это скажет? – обозлился Кит, напомнив папе про родительский договор о том, что сын сам выберет в конце концов во что ему верить – во всесилие науки или просто верить… но только не раньше, чем он достигнет совершеннолетия и паспорт не получит.

- Нет у нас на «Лебеде» полкового попа, Андрей Николаевич, - с высоким аристократическим раздражением разрядил обстановку князь Георгий. – Да и здесь времени пока нет делами духовными заниматься… Не успеем. Не ровен час, нагрянет это отродье и порубит в капусту всех – и крещеных, и некрещеных… Однако обещаем подумать на досуге.

Папа положил пластинку на диск граммофона, завел его, но с предохранителя сразу не снял, а посмотрел на Кита грустно-прегрустно и так сощурился, будто лимон надкусил.

- Ну, Никита Андреевич, - невероятным образом обратился он к собственному сыну, - выбор тебя ждет – не позавидуешь. Похлеще гамлетовского «быть или не быть». На обычной войне проще: видишь врага – стреляй в него, и все тут… А здесь какая-то загадка мировая. Не знаю, как справишься…

-Разберемся, - сказал Кит.

Папа подошел и обнял Кита… И Кит почувствовал, что папу вроде озноб трясет… У Кита комок в горле встал.

- Па, ты только не бойся, - тихо проговорил он. – Всё будет нормально. Мне уже сказали, что меня этот… как его… архангел охраняет…

- Я тоже на это надеюсь… но ты и меня зови, если что, - тихо сказал папа.

- Как только, так сразу, - пообещал Кит.

Папа резко отстранил его от себя и… и вручил тяжелый граммофон.

- …А то еще мой любимый стол утяните с собой в прошлый век, - сказал он и обратился к князю: - Заводите машину, Георгий Януариевич… А я отмашку дам.

И отошел в сторонку… от греха подальше.

Князь изысканно поблагодарил папу за прием и за своевременную врачебную помощь, столь же изысканно простился за обоих, отпустил диск и поставил иглу.

«Последний рейс» начался. Сразу стала заволакивать мир сиреневая дымка.

- С Бого-о-ом! – пробасил, как грозный набатный колокол, папа в останавливавшемся по ту сторону дымки времени и медленно-медленно успел перекрестить «юнкеров-кадетов».

Ослепительные стрелы пронзили пространство.

Кит зажмурился… а когда открыл глаза, увидел в быстро рассевавшейся искрами мгле… кого? Старшего князя – Януария Веледницкого!

«На Марс влетели, блин!» - мысленно охнул Кит.

Но это был не Марс…

Глава 7

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

с роковым свиданием над вулканом Везувий

и подозрительным союзом Добра и Зла

- ПапА! – совсем по-детски, высоким голосом закричал портупей-юнкер Веледницкий и как всегда с аристократическим ударением на последний слог.

И бросился в объятия отца.

Кит огляделся – и ничему не удивился. Даже стоявшей поблизости княжне Лизе - бледной, со слезами счастья на глазах. Она будто готова была так же кинуться навстречу Никите. Но стояла в немом порыве.

- Здравствуй, Лиза, - сказал Кит, снова ощутив себя безвольным и бессильным ботаном, в который и постыдный раз не способным сдвинуться с места.

- Здравствуй, Никита, - чуть смелее, но отнюдь не решительнее сказала княжна и склонила головку. – Вот и папа, наконец, вернулся.

Обстановка была отнюдь не марсианская - домашняя, знакомая Киту. Капитанский мостик «Лебедя». Башенка-обсерватория на барском доме, служившем жилой надстройкой на огромном подземно-космическом дирижабле. Над головами сияла большая матовая лампа, или лампион, как называли такие светильники в далеком прошлом. За панорамными окнами стояла какая-то непроглядная сумрачная муть.

Княжна Лиза, похоже, надолго или навсегда забыла про свои дворянские платьишки и кринолины. Она вжилась в образ старинной лётчицы: плотная мужская клетчатая рубашка, военизированные штаны-галифе, великолепные рыжие сапоги. Что уж говорить про обалденную, короткую, воронёно-волнистую цунами-прическу?

- Ты как всегда такая… - пробился в чувства Кит.

- Какая? – тут же с лукавинкой улыбнулась княжна, чуть подавшись навстречу Киту.

- …Обалденная, - честно сказал Кит, не прикрываясь красивыми старинными словечками добавил для приличия: - Ну, по-нашему.

- Какая же еще! – сверкнула княжна своими темными очами.

Она вернулась в свое нормальное повседневное лукавство и сразу же нашла в себе силы подойти к долгожданному гостю. Она положила ему руку на плечо… но более не приблизилась, разве что – дурманящим ароматом изысканного парфюма со старинными розами-мимозами.

- Мы очень за вас волновались, но, слава Богу, обошлось, - тихо сказала княжна. – Ты как раз вовремя.

- А мы сейчас где? – полюбопытствовал Кит.

- В вулкане Везувий, - ответила княжна.

- Где-где?! – поразился Кит.

- Вулкан Везувий – хорошее временное укрытие, - пояснила княжна. – Мы в нем прямо на уровне поверхности земли. Дожидались вас… Папа, слава Богу, вернулся с Марса. Сказал, что скоро начнутся очень важные события… но говорит, что еще точно не знает, какие…

«На профессора это похоже», - подумал Кит и посмотрел в сторону символической скульптурной группы – отца и сына.

Они все еще стояли, обнявшись. Профессор что-то шептал на ухо своему юнкер-отпрыску, сверкая то ли стёклышком пенсне, то ли сквозь него скупой отеческой слезою, а вовсе не блудный, серьезный сын его по-взрослому хмурился и кивал. По всему судя, они уже успели перейти от чувств к конкретным планам и делам.

- Папа задумал устроить в Везувии ловушку для Спящей Охотницы, - сказала княжна. – Сейчас здесь как раз начинается период открытого времени. Она может появиться, почуяв твое присутствие.

- А ваш папа знает, кто она – живая или нет? – с надеждой спросил Кит и уточнил: - …Ну, это, с душой или без?

- Папа, в общем-то, на моей