И что же?! Князь Януарий Веледницкий вдруг поспешил к нему навстречу в режиме «здорово, давно не виделись!» И вот удивительно, они даже внешне были сейчас похожи друг на друга – ростом и фигурой примерно одинаковы, одеты почти одинаково – в темные старинные костюмы, при галстуках-бабочках и в пенсне, - и даже походки и у них были одинаковые: учёно-профессорские.

Они сошлись и… что? Стали крепко жать друг другу руки, улыбаться и коротко кланяться… Вот не обнялись только, не расцеловались для полного счастья.

Киту послышалось, что княжна позади ахнула, а молодой князь зашипел, чертыхаясь.

«Жесть!», - подумал по привычке Кит и больше ни о чем не подумал, не воззвал к небесам с гамлетовским вопросом «быть или не быть» в наступившем полном беспределе.

Ему вдруг стало наплевать, кто за кого в прошлом, настоящем и будущем, и вообще, на чьей стороне Добро и Зло и где теперь светлая сторона Силы, а где – тёмная. Он только почувствовал, что вся Вселенная – это отныне и во веки веков какая-то беспредельная ловушка и на нее, на Вселенную, нет никакой надежды, негде в ней укрыться и перевести дух. Папа, наверно, сейчас посоветовал бы молиться Богу и на Него уповать… А мама? Она, наверно, продолжала бы мирно отлеживаться в обмороке.

Ну, и где он, обещанный князем Георгием архангел, который должен защитить в самую трудную и непонятную минуту? Где тот «святой водолаз», который просветил княжну Лизу? Вот они, небеса, совсем рядом, то есть, вообще, вокруг – на уровне пола… И где они все, небесные защитники хороших людей? Кит невольно поднял голову вверх и обвел большую часть небосвода сквозь крохотную щелку в одном глазу – правом. Что так увидишь?.. Но вдруг, на совсем крохотный миг, в штрихах тончайших перистых облаков, намекавших на то, что настоящее небо – еще выше, ему померещились такие же перистые крылья на полнеба.

Кит даже похолодел. Забывшись, он распахнул глаза – и в них ударила с небес такая световая боль, что брызнули слезы…

Но может, это были не крылья архангела, а плазменная сеть, раскинутая над миром Спящей Охотницей, висевшей тут же, неподалеку, в плазменном коконе.

В темноте… нет, в красноватых сумерках под стиснутыми веками Кит решил.

Что бы тут они от него ни требовали, решил Кит, его ответные требования будут таковы: пусть они позволят ему благополучно посадить самолет с мамой или пусть сами его посадят и еще пускай отпустят княжну в восемнадцатый год… ну, заодно и брательника ее, и всю команду «Лебедя». И тогда он, Кит, на всё согласится, скрестив пальцы в карманах джинсов… А иначе он найдет способ разнести к чертям всю эту Вселенную.

Стоило Киту так решить, как отвалилась дверка-створка второго бронетраспортера. Сначала из него высыпались какие-то сахарно-белые робокопы… правда, с черными и еще более навороченными стволами. А следом невесомой и вихляющей майкл-джексоновской походкой вышел Председатель. Такой же сахарно-белый. Эдакий артист оригинального жанра выскочил на сцену под софиты…

«Ну, всё!» - сказал себе Кит, резко повернулся спиной ко всем этим ненавистным силам и пошел к княжне Лизе.

Ну, там перед ним открылась натурально немая сцена. Даже описывать ее противно…

Кит заметил, что лицо у него горит. Но не от злости или стыда, а от того, что уже успел обгореть на этом, ставшем чужим и злобным, солнце. Теперь оно пекло в темя и чуть позади. И на том спасибо – хоть жмуриться не надо.

- Спокойно! Я всё устрою. Они ведь пришли за мной… Я им нужен, это точно, - отрывисто, через силу сказал Кит княжне. – Ничего, прорвемся.

- Да-да, Никита. Постарайся, пожалуйста, - бессильным шепотом взмолилась княжна, щурясь, морщась и придыхая. – Скажи, пожалуйста. Неужели и папА теперь вместе с ними?!

«Ты своего святого водолаза спроси!» - хихикнул в Ките какой-то внутренний бесёнок, которого он совсем не звал… и, конечно, сразу отогнал прочь злобным мысленным усилием.

Кит опустил глаза и поджал губы. И увидел протянутую к нему ему руку княжны.

- Нет, конечно, - пробормотал он. – Он что-то задумал…

- Все тут что-то задумали… - сквозь стиснутые зубы прошипел в сторонке Жорж.

Рука княжны в лучах адского солнца будущего оказалась холодной… И Киту стало хорошо.

А щеки у княжны розовели. Щеки ее тоже успели обгореть.

- Ты бы пока шла обратно в дом, - сказал Кит… и немного спохватился: - Вы бы шли все… а то совсем обгорите. Я не взял противозагарный крем.

- А? Что? – заморгала княжна.

Курам на смех - да и только!

- Никита Андреевич! – донесся позади оклик князя Януария. – Что ж вы нас покинули? Вы нам очень нужны!

- Ну всё! – вслух, сурово сказал Кит и…

…и, устремившись к княжне, молниеносно, как когда-то она его, поцеловал ее прямо в губы. Губы у нее были такие же холодные. А у Кита загорелись… И сердце застучало. Кажется, впервые в жизни по-настоящему застучало. И показалось Киту, что он даже стал выше ростом… В другой, тихой и домашней обстановке, на какой-нибудь дискотеке или даже при какой-нибудь обыкновенной опасности он ни за что бы не решился, а тут, когда совсем не до этого… Ну, вот и всё!

Кит отшатнулся и тут же перевел взгляд на брата княжны, чтоб не обжечься об ее взор.

- Жорж, всё будет нормально, - сказал он.

- Не сомневаюсь, - ответил почему-то еще совсем не обгоревший и даже бледный князь. – Если что, только свистни нам с принцем.

Принц Александр, тем временем, с невозмутимым видом делал такие жесты, будто прикидывал, как ему будет удобнее держать пулемет-бластер будущего, и стрелять из него… когда он отнимет такой у какого-нибудь робокопа.

- Я пошел, - сказал Кит.

- С Богом! – по обыкновению пожелали хором и княжна, и ее брат.

Кит кивнул куда-то вбок, развернулся и… «Ну, Господи, давай, помоги, если Ты есть!» - взорвалось у него в голове всё его облако мозговых нейронов-крокозябр.

И он пошел, как говорили в былые времена, навстречу неизвестности. Правильно говорили, когда оно так и было. Даже если эта неизвестность была так ослепительно ярко освещена солнцем.

Хорошо смотрелась эта почти всемогущая троица при поддержке спецназа робокопов – Председатель земного шара в каком-то спортивно-свадебном белосахарном костюме и такой же футболке под