распространение инфекции. Бубонная чума передается блохами от зараженной крысы к здоровой или к человеку, однако от человека к человеку блохи чуму обычно не передают, поскольку у людей редко вырабатывается достаточное количество вредоносных бактерий, чтобы заразить блох. Бактериальная атака на лимфатические узлы, особенно в паху (слово «бубонный» восходит к древнегреческому слову со значением «пах», а бубонами называются вздутые лимфатические узлы). Среди симптомов – сильные головные боли, лихорадка, рвота, мышечные конвульсии, учащенный пульс, налитые кровью глаза и бред. Доктор Густав Ореус, военный врач из российской Финляндии, так описывал ужасающее воздействие заболевания на русских солдат на северных Балканах:

«Болезнь всегда начинается с сильной головной боли. В то же время почти все зараженные испытывают тошноту, хотя рвота начинается лишь у некоторых. Вскоре больной впадает в крайнее отчаяние, начинает сильно тревожиться, у него начинается жар – в это время у большинства наблюдается бред. Бубоны и карбункулы порой появляются с самого начала болезни, и в этом случае она длится недолго; но порой новообразования выступают через 12–24 часа с первых симптомов. На третий, четвертый, максимум пятый день бубоны лопаются или просто исчезают, а карбункулы начинают отделяться от здоровой части тела. В этом случае надежда на успех лечения наибольшая – или же, наоборот, больной умирает. Многие больные полностью приходят в себя за несколько часов до конца, утверждают, что чувствуют себя лучше, и порой даже просят поесть. Во время смерти или сразу после нее бубоны и карбункулы и места вокруг них становятся темно-синими, под кожей распространяются темные пятна»[408].

Уровень смертности от бубонной чумы различается, но во время эпидемий может достигать 60–90 %. Если чуму не лечить, больные могут умереть на пятый-седьмой день с момента проявления болезни. Подсчитано, что в XIV веке около 50 миллионов жителей Европы погибли от эпидемии «черной смерти». Единственным лечением в то время не только в России, но и во всей Европе была изоляция зараженных и быстрые похороны мертвых, хотя использовалось также кровопускание. Бактерии чумы очень чувствительны к температуре и активно размножаются в теплой и влажной среде, так что основным способом контроля эпидемий было наступление холодов – без всякого участия человека.

«Черная смерть», опустошившая в середине XIV века территории Золотой Орды, Киев и русские княжества, а также Центральную и Западную Европу, вероятно, распространилась из Персии. В народе, однако, чаще всего винили татар, так как видели, что эпидемия идет с востока. Вторая волна чумы захлестнула территории Золотой Орды в 1365–1366 годах и, вероятно, поднялась с юга по Волге. В конце XIV века фиксировались новые вспышки; утверждали даже, что из-за эпидемии 1396 года был отменен набег татар на Москву. Вспышки чумы продолжались и в XV–XVI веках. В 1654 году чума стала распространяться вверх по Волге из Астрахани, в июле 1654 года достигла Казани (где унесла, как считается, 48 тысяч жизней), потом попала в Нижний Новгород, а оттуда в Москву и Центральную Россию, а также добралась до Вологды на севере. В начале 1655 года чума в Центральной России выдохлась, но в 1656–1657 годах вновь появилась в низовьях Волги. В 1692–1693 годах чума вновь началась в Астрахани – на сей раз умерло около 10 тысяч человек.

Следующее десятилетие прошло практически без эпидемий. Чума вновь вспыхнула в 1727–1728 годах, и вновь в Астрахани. Зима в тот раз была особенно теплой и сырой, к тому же терские казаки в то время возвращались в Россию с персидской кампании, и солдаты легко могли принести с собой зараженных блох. В одном только апреле 1728 года от «бубонов, злокачественной лихорадки и кровоизлияний» умерло 411 человек. Тот месяц, по словам очевидцев, был влажным и туманным; в жарком июне ситуация усугубилась: умерло еще 1300 человек. Местный губернатор приказал эвакуировать город, но в то же время все движение грузов и транспорта было запрещено на шесть недель, что, видимо, вызвало в городе продуктовый кризис. В Царицын и вокруг него были направлены пикеты для защиты жителей. Всего в Царицыне за время той эпидемии умерло около 3000 человек[409]. Русское правительство понимало исходящую от реки опасность: оно запретило доставку грузов по Волге, устроило кордоны и карантинные зоны в прибрежных городах и селах и на границах соседних губерний.

Хотя ни российские власти, ни кто-либо другой в то время не понимали, что чуму переносят блохи, которых заражают крысы, все отлично понимали, что чума часто зарождается на юге и распространяется по России водным путем, в особенности вверх по Волге. Астрахань уже была известна как место первых проявлений чумы и источник ее распространения. В этом городе, как мы увидим в главе 9, часто собирались купцы, корабли и корабельщики с юга и востока. Теснота и скученность, плохая гигиена, стоячая вода в городе, канализация, проложенная через город и принимавшая в себя всяческие нечистоты, теплый и по большей части влажный климат, который британский путешественник середины XVIII века назвал «тлетворным»[410], – все это делало Астрахань отличной питательной средой для чумы. Зимой нечистоты выливались на лед, а весной вливались в каналы и протоки.

Дальнейшие вспышки эпидемии, происходившие в XVIII веке, вызывались по большей части движениями войск. Самая серьезная вспышка во второй половине XVIII века произошла в Москве в 1770–1771 годах; ее кульминацией стал ужасный бунт в сентябре 1771 года, когда архиепископа Амвросия зверски забила до смерти разъяренная толпа, заподозрив его в том, что он собирается спрятать якобы чудотворную икону. Число жертв бунта никто не подсчитывал, но их могло быть до 1000 человек. Причиной московской эпидемии стал приход солдат и их зараженных пожитков с севера Балкан, где в 1770 году началась эпидемия. В ходе вспышки в Москве умерло, по некоторым оценкам, до 70 тысяч человек. Уязвимость Москвы для эпидемии была обусловлена рядом факторов: через центр текли грязные ручьи, имело место перенаселение, среди жителей было много солдат и путешественников.

Эпидемия распространилась на восток в города и села северной Волги, чему способствовало бесконтрольное бегство из Москвы жителей, разносивших заразу. В августе из Москвы сообщалось:

«Многие местные жители уезжают, больные покидают Москву… даже по ночам многие уезжают и уходят, а из отчетов можно видеть, что чума появилась уже в некоторых селах и деревнях»[411].

Московский купец Иван Толченов в своих воспоминаниях писал, что его дед умер в Тверской губернии в разгар московской чумы. Он вспоминал, что «люди начали разъезжаться по ближайшим городам и селам, и многие из них были уже заражены, а другие имели с собой одежду или другие вещи, зараженные смертельным ядом, так что зараза распространилась по многим городам и весям»[412]. По оценкам, в Ярославле случилось около сотни смертей, а в селах губернии – почти 2000. Смерти фиксировались и в поволжских Костроме и Угличе. Вероятно