– Прямо так ваша учительница и говорила? – с недоверием поинтересовалась я.

– Ага, – кивнул ребенок. – Одна школьница пошла с таким, а он ее съел. Как в кино «Зомби в городе». Смотрели?

– Нет, – выдавила я из себя. – Не бойся, пожалуйста. Во-первых, я женщина, и вот удостоверение, видишь? Ищу мальчика Гришу, он живет в этой квартире.

– Там нет детей, – возразила девочка, – никаких. Ни больших, ни маленьких. Здесь тетя живет. Бабушка ее не любит, потому что она противная. Вот Фаина Борисовна была другая, но она умерла.

Дверь квартиры, расположенной на противоположной стороне лестничной клетки, распахнулась, вышла стройная дама в джинсах и воскликнула:

– Юля, ты с кем болтаешь?

– Ба, она не педофилка, – радостно сообщила внучка, – потому что из полиции. С документом.

– Немедленно иди мыть руки, – приказала бабушка. И сурово посмотрела на меня: – Что вы тут делаете?

Я вновь достала удостоверение и мирно объяснила:

– Ваша соседка, Елизавета Алексеевна, стала жертвой хулигана, ее отвезли в больницу. Не знаете, где можно найти Григория, сына Майской?

Молодая бабушка заахала:

– Уже днем нападают! Куда же вы смотрите, а? Почему бандитов не ловите?

– Стараемся изо всех сил, – пробормотала я. – Подскажите, куда мог направиться Гриша?

Соседка подбоченилась.

– Я плохо знакома с Елизаветой, она сюда въехала после смерти Фаины Борисовны. Вот та была замечательной женщиной, а госпожа Майская с нами не общается. Спасибо, если при встрече кивнет, а то просто мимо прошествует с царственным видом. И вы ошиблись, детей у нее нет.

– Мальчик Гриша, – с недоумением продолжала я, – он, похоже, одногодок вашей внучки.

– Нет, – возразила женщина, – ни разу не видела в сто пятой квартире ребенка. Погодите-ка… Юля, ты где?

– На кухне, баба Вера! – закричала девочка.

– Ешь котлетки, – приказала бабушка и вышла на лестницу, прикрыв за собой дверь. – Ваша Майская развратная особа, детская Юли соседствует с ее спальней. Раньше, когда за стеной обитала Фаина Борисовна, мы горя не ведали. А потом поселилась эта, и началось! – Вера оглянулась на прикрытую створку. – У нас, знаете ли, слышимость феерическая. К Майской часто приходит мужчина, и они после десяти вечера устраивают в комнате оргию. Поверьте, даже стыдно, вопли, визги, стоны, звуки неприличные. Юлечка маленькая, но она задает вопросы: «Бабушка, что у тети случилось? Ей плохо? Почему они с дядей так кричат?»

– Пикантная ситуация, – согласилась я, – но Майская не виновата, что стены возвели из картона.

Соседка Лизы нахмурилась.

– Однажды я набралась смелости, пошла к ней и попросила: «Обустройте спаленку в другом месте, в большой комнате. Имейте совесть, не развратничайте под ухом у малолетнего ребенка!» Думаете, это подействовало? Шлюха ответила: «Я нахожусь в своем доме, что хочу, то и верчу!» Но я не из тех, кто сдается без боя, и отправилась в полицию. А там хамы сидят. Они спросили: «Шум происходит после двадцати трех? Если раньше, мы не имеем права вмешиваться. До одиннадцати Майская может петь, плясать, гулять, веселиться. Вот на перфораторе работать разрешается до двадцати, если ремонт продолжается позднее, тогда другое дело, мы придем». – Вера задохнулась от возмущения, перевела дух и сказала: – Мне жаль, что на Майскую хулиган напал, но, с другой стороны, хоть спокойно поживем, пока гетера в больнице лежит. Поверьте, даже кошка так не визжит, когда амурничает. Вот уж не повезло с соседушкой… А насчет мальчика вот что отвечу. У Майской двушка, когда я к ней заглядывала, никаких следов детей не видела – ни игрушек, ни одежды, ни кровати для школьника. Елизавета живет одна.

– Не считая мужа, – протянула я.

Вера закатила глаза.

– Он приходящий! Разве законный супруг станет в спальне чехарду устраивать? Семейный человек свое дело тихо сделает, интеллигентно, без воя на весь дом.

Она повернулась и взялась за ручку двери.

– Как зовут любовника Майской? – задала я ей в спину вопрос.

– Случая познакомиться не было, – язвительно ответила Вера.

– Он Саша, – пропищала из квартиры девочка.

– Юля! – возмутилась бабушка. – Не выдумывай! Откуда эти сведения?

– Тетя ему всегда кричит: «Сашка, давай, давай!» – процитировала внучка, выходя наружу. – А он ей отвечает: «Сейчас я тебя отдеру». Ба, он ее бьет ремнем? А за что?

Вера стала пунцовой и замерла с открытым ртом.

– Значит, Саша? – воодушевилась я. – Может, ты и фамилию слышала?

– Нет, – ответила Юлечка, – тетя ее не произносила.

Бабушка взяла себя в руки. Она схватила внучку за плечо, втолкнула ее в прихожую и, сказав с гневом:

– Нашли тему для беседы с крошкой! – исчезла в квартире.

Я села в лифт, спустилась на первый этаж и позвонила Вене.

– Мальчик прописан вместе с матерью, – сказал Греков.

– Можешь уточнить, какую школу он посещает? – попросила я.

– Это долго, – уперся помощник.

– Ну, попробуй! – заныла я. – И соседка, и ее внучка никогда не видели Гришу, значит, он живет в другом месте. Вероятно, у бабушки.

– Родителей у Елизаветы нет, давно умерли, – заявил Веня, – а про подруг в документах не сказано.

– Где Майская жила раньше? – поинтересовалась я.

– В самом центре, район Бронных улиц, с рождения в одном доме, – без задержки сообщил компьютерщик. – Школу там же окончила. О, интересненько… Погоди-ка! Вот же странность…

– Что? – занервничала я.

– У школы открыт сайт, – протянул Веня.

– Чем тебя потрясла эта новость? Если у современного колледжа нет страницы в Интернете, туда не стоит отдавать ребенка, – сказала я.

– Тут есть «Зал лучших выпускников», – словно не слыша меня, вещал Веня, – приведены имена, фамилии тех, кто получил золотые медали.

– Ну и что? – не поняла я. – Школа хочет повысить свой рейтинг.

– Лампа, среди тех, кем гордится учебное заведение, названы Елизавета Алексеевна Майская, – объявил Греков, – а еще Анастасия Валерьевна Гудкова и ее брат Григорий Валерьевич Гудков. Лиза с Настей учились в одном классе, а Гриша на год их старше.

– Погоди, – пробормотала я, – не понимаю. У Григория есть сестра, которую, как и его жену, зовут Настей? Никогда не слышала, что у Гриши имеется сестра!

– Это она! – воскликнул Веня.

– Кто? – обомлела я.

– Анастасия Валерьевна, сестра, и Анастасия Ильинична, жена, – это один человек, – зачастил Веня. – Одна женщина с разными отчествами. Приезжай в офис, – предложил Веня, – ты должна все увидеть собственными глазами.