этот сыщик и его помощники нас ненавидят. И значит, нам придется уносить цветы в дальние пещеры…

– Почему? – изумился я, – с каких это пор мнение нескольких дураков важнее желания всех остальных? Почему нормальные люди и мудрые древни должны страдать из-за кучки глупых трусов? Только потому, что те не могут понять простую истину, ни одному действительно мудрому существу не нужна власть над другими разумными расами. Именно умение жить со всеми в мире всегда считалось высшей ступенью мудрости. Поэтому забудь всякие сомнения, и вспомни, что, уходя, эльфы не оставили никаких запретов. А если бы не хотели, чтобы вы с нами подружились, то непременно бы предупредили.

– Я тоже так считаю, – твердо заявил Дор, – и пора уже наказать этого пройдоху. Вот он точно преследует какую-то свою цель, и ты не можешь не знать, откуда у него такая ненависть к отцу и вам. Да и ко всем очам и ковену заодно.

– Мы не можем следить за ним… – признался явно повеселевший древень, умилив меня чуть ли не до слез этой по-детски светлой доверчивостью.

Ее не так-то просто заслужить, и абсолютно невозможно предать, если считаешь себя человеком. И желаешь и впредь таковым считать.

– Он не протянул вам руку? – потрясенно переспросил Дорик.

– Протянул… но никто не захотел с ним родниться. Но случайно мы видели…

Зеленое окно привычно распахнулось перед нами, и я сразу узнал представшее перед нами помещение. Королевский дворец, проходной зал перед судной комнатой. Судя по стоящим у дверей сыщикам, они собрались на заседание и ожидали остальных. Нолх с самым скучающим видом, сидел в сторонке на стуле, а за его спиной тускло светился силуэт. Явно мужской… но почему-то замотанный в длинный, до пят, черный балахон. И этот непонятный посетитель что-то властно вещал притворявшемуся зевающим главному сыскарю.

– Что он говорит? – не выдержал Дор.

– Все то, что Дюбот позже сказал королю про Грега, – пояснил древень, – повторил несколько раз, велел сыщику ничего не забыть и ушел порталом. Мы не поняли, о ком он это сказал и решили сначала выяснить…

Все ясно, а потом им было не до моих проблем. К тому же древни, неискушенные во всех тонкостях человеческой магии, наверняка опасались выдавать короля, не зная наверняка, как это повлияет на клятву.

– А вы заметили, куда ушел тот… в плаще, – продолжает допрос Дор, – и, кстати, почему его было видно так плохо? Я не рассмотрел лица.

– Люди его вообще не видели, – пояснил цветок духов, – на нем мощные старинные амулеты… вы зовете такие артефактами. Он увешан ими как зимнее дерево ленточками… и защита и отвод глаз и много чего еще.

– Что, нет совсем никакого способа его заметить? – это сообщение меня порядком расстроило.

– Значит он маг? – мрачнеет напарник.

– Нет, он бездарнее Грега, – простодушно сделал мне «комплимент» древень, – а увидеть можно. Но не его, а только тень.

– Как это? – не понял я, и на этот раз мне ответил сын.

– Магия не делает людей бесплотными или абсолютно прозрачными, это невозможно проделась с живым телом, не убив его. Просто меняет изображение… но не убирает тень. Артефакторы могли бы, но это вдвое усложнит заклинание и амулет будет стоить намного дороже. Поэтому «невидимки» обычно просто держатся в тени. Нам повезло, что он ничего не знал о способностях древней… и теперь нужно придумать, как его поймать. Спасибо, мать жизни… сегодня ты сделала правильный выбор, и я тобой горжусь.

– Я тоже, – искренне говорю цветку, ради этого разговора перешедшему в форму древня, оставив ненадолго свои драгоценные листья и бутоны.

Но мыслями я уже был далеко и опомнился лишь в тот момент, когда шлепнулся на диван в собственной столовой.

– На сытый желудок лучше думается, – сообщил Дор, и я снова полностью с ним согласен.

Повезло мне с напарником.

И с родственниками тоже.

Глава семнадцатая

– Думать лучше вместе со всеми, – заявил Дорик, дожевав последний кусок яблочного пирога, – это проверено.

И снова я с ним совершенно согласен, хотя самому мне зачастую приходилось придумывать способы спасения в одиночку. Но это не значит, что я отказался бы от помощи умных людей. Вот только обычно в нужную минуту никого из них почему-то не оказывается рядом.

– Сначала Ештанчи, – загибает он первый палец, – духи, чем занят мудрый отшельник?

– Кормит обедом магов, – мгновенно приходит ответ.

– Каких еще магов? – озадаченно справился я и тотчас спохватился. Совсем позабыл с этим Дюботом про мотающихся по степи искателей из цитадели. – Их пока звать сюда рано. Все равно ничего сказать не смогут. Давай тогда собирай высших очей, кто свободен, а в школу отправь Сарда.

Вскоре в моей столовой сидели семеро высших очей и сосредоточенно слушали рассказ Дора. Сам я в это время следил за магами, неспешно поглощавшими чай жреца Амирту.

И сердился на них все сильнее, ну ведь ясно уже, что ничего и никого найти не удастся. Не для того хитрец в балахоне их прятал. Так зачем жариться в прокаленной, как печь, пустыне, когда на родине заброшено столько важных дел?

– Ну, вы тут отдыхайте, – вдруг кротко улыбнулся своим гостям Ештанчи, – а меня дела ждут.

И исчез прямо из-за стола, огорошив этим поступком магов. Почти минуту они сидели молча, недоверчиво изучая тающий след зеленого пути, потом Леон хмуро усмехнулся.

– Ты выиграла, дорогая. Значит, он морочил нам голову.

– Это вы морочили мне голову, – проворчал появившийся рядом со мной отшельник, – если бы спросили честно – я бы ответил.

– Они не могут, – вздохнул я, пододвигая гостю стул, – послушай новости.

И он, согласно кивнув, забыл обо мне почти на полчаса.

– От себя могу добавить, – закончив рассказ, заявил Доральд, – что король ошибался, тот артефакт делали не черные маги. Ну ему позволительно, он не одарённый и в таких вещах не понимает. А вот почему магистры смолчали, не стали его поправлять, могу только догадываться. Скорее всего, не хотели открывать правды сыщикам. Но возможно просто надеялись, что те не знают какой-нибудь тонкости. На самом деле вещи, оставляющие знаком исполнения черные руны, делали первые одаренные мастера, появившиеся после ухода эльфов. Они не были ни белыми, ни черными, просто так поняли оставленные в наследство книги.

– Просто черный цвет легче, чем все остальные, вложить в условия при изготовлении амулетов, использующих магию разума, – поправил Ештанчи, и Дор приветливо ему кивнул.

– Как скажешь, мастер. А про сам артефакт?

– Скажу и про него. Только это он сейчас стал артефактом и называние получил очень зловещее. А тогда это