«Не надо меня утешать, я видел в «Одноклассниках» твои старые фотки с мужем. Он красавчик».

«Красавчик и ублюдок, каких мало».

«Может быть, но мне от этого не легче. Альбина свела меня с человеком, и я не откажусь от этой сделки. Зачем мне все эти цацки? Чтобы сидеть ночью перед ноутбуком, жрать вискарь и проедать мозги привлекательной женщине, которая общается со мной только потому, что рядом с ней существо, еще более никчемное, чем я? Думаешь, меня это утешает?»

«А что тебе предложили?»

«Несколько вариантов готового бизнеса. Мы оцениваем коллекцию, и в зависимости от окончательного результата я останавливаюсь на одном из них».

«А ты уверен, что у тебя получится бизнес? Это не так просто, поверь мне. И не все имеют к этому склонность. Это как уметь рисовать: кто-то может, а кто-то нет».

«В том-то и дело, Полина, дорогая! Человек, с которым я общался, предложил варианты готового бизнеса, который не нуждается в моей опеке. Я юрист и приглядеть за делом всегда смогу, а налаживать бизнес уже не надо».

«Не секрет?»

«Какие у меня от тебя секреты? При встрече расскажу подробнее, готовые проекты у него, он мне пока их не оставлял. При встрече предоставит варианты, мы так договорились. Есть логистика — готовый оптовый склад за городом. Еще кое-что есть, я тебе воочию расскажу, тем более мне нужен будет твой совет».

Сколько я ни вчитывалась в строки, написанные Робертом, ни малейшего намека на суицидальные мысли мне обнаружить не удалось. Молодой, не очень везучий и не очень счастливый в любви парень собирался кардинально изменить свою судьбу. Он не чтил память своего отчима, он хотел жить здесь и сейчас. Хотел гулять по Парижу с красивой девушкой, зная, что его завтрашний день обеспечен и не вызывает беспокойства. Он не хотел быть гномом, хранящим сокровища в банковской ячейке. Он хотел любви, секса, развлечений, путешествий… Разве не все этого хотят?

— Послушай, Илья, — меня внезапно осенило, — а когда погиб твой брат?

— 15 октября, — был короткий ответ.

— Ты понимаешь, что все это значит?

Я отодвинулась от ноутбука, предоставляя Илье возможность разглядеть дату переписки.

— А ты полагаешь, что я до сих пор не обратил на дату внимания? — усмехнулся Илья.

— Так если обратил, это значит, что с предложением о приобретении готового бизнеса к Илье приходил убийца! — воскликнула я, не в состоянии больше выносить его безмятежного спокойствия. — Двадцать пятого Роберт сообщил об этом Полине, но потом его ноутбук сломался, и он отнес его в офис, отдал специалисту. А двадцать восьмого к нему пришли… Кстати, ты ищешь убийцу или ты ищешь драгоценности?

— Я ищу убийцу, — ледяным тоном ответил Илья, — но и драгоценности я тоже хочу найти. Если получится.

Он смотрел на меня, и ни один мускул не выдавал его напряженности.

— Пойми, это улики! Эта переписка — это важнейшая улика! Это непременно нужно отдать следователю! — не унималась я.

— Со временем это попадет на стол следователя, можешь не сомневаться, — заверил Илья. — Но не сейчас.

— Почему? Ну почему?!

Он обнял меня и прижал к себе.

— Ты ошибаешься, если думаешь, что я глупый мальчик и не понимаю, что такое улики, не вижу их значения. Я все вижу и очень трезво оцениваю, но я прошу тебя — просто доверься мне. Ты можешь мне просто поверить? — спрашивал он, целуя меня в глаза, в губы, в висок.

Как я могла не поверить ему после того, что между нами произошло?

Дома я стала напряженно размышлять, с какой легендой прийти в «Белую лилию» во второй раз. Мне нужно самой проделать путь Полины и Роберта. Только так мы сможем выйти на тех, кто воспользовался их бедственным положением. Мне нужна убедительная, правдоподобная легенда, в основе которой будет история о якобы имеющихся у меня больших деньгах, которые мне необходимо скрыть от мужа и вообще от всех. Или о деньгах, которые я вот-вот должна получить, но никто не должен об этом узнать. Да, пожалуй, это правдоподобнее. Если деньги уже есть, они должны оставить где-то свой след. И этот след можно нащупать, проверить. Так же как и отсутствие такового. При их уровне организации, наверное, это очень даже реально. Нет, мне нельзя давать им возможность поймать меня на лжи. Моя история должна выглядеть безупречно.

Я не должна отступать от своей первоначальной версии. Моя жизнь разбита, но я пытаюсь вновь обрести себя. Занятия в «Белой лилии» заставили меня по-новому вглядеться в свой внутренний мир. И понять, что единственное, что может меня спасти, — это полная свобода и новая, начатая с нуля судьба. Я должна избавиться от всего, что напоминает мне о моем несчастье, и выбрать собственную дорогу. Можно облегчить им задачу — чтобы она казалась легко исполнимой, когда они там будут принимать решение, связываться с моим «проектом» или нет. Я должна сказать им, что хочу исчезнуть. Да, моя версия должна быть именно такой! Я узнала о получении крупной суммы в наследство, но не хочу, чтобы кто-либо — и в первую очередь мой муж — был в курсе. Хочу просто попрощаться с ним, ничего не выясняя и не о чем не разговаривая. Планирую купить небольшие двухэтажные апартаменты в Камбрильсе с собственным маленьким бассейном (у меня есть рекламный проспект с этим предложением) и жить там, ничего не делая и ни о чем не заботясь, до тех пор, пока моя душа не окрепнет и не потребует перемен в образе жизни. Я хочу просто пить сангрию и смотреть на море. До тех пор, пока мне это не надоест. И только потом начать планировать свою дальнейшую жизнь. Размер наследства позволяет мне обдумывать такой план, однако я человек, пока еще остро нуждающийся в опеке. Не только юридической и деловой. Если бы так, я просто наняла бы специалистов. Мне нужно, чтобы я исчезла из сегодняшней жизни и оказалась в другой, избежав всех потрясений и сложностей, связанных с подобным перемещением. Мне нужно, чтобы я избежала малейшего намека на стресс — это первое условие. Второе условие — чтобы муж не знал, где меня искать. План показался мне блестящим. О! Я думаю, в «Белой лилии» не откажутся мне это устроить! У них, судя по всему, богатый опыт перемещения людей в неизвестном направлении.

— О чем ты задумалась?

Максим коснулся рукой моего плеча, и я вздрогнула так, будто меня ударило током.

— Что с тобой? Чего ты испугалась? — настаивал он. — Что-то случилось?

Я размышляла, лежа на диване и уже успев принять душ, позавтракать, высушить волосы. В руках у меня была книжка, но я совсем забыла, что держу ее. Мои губы хотели было что-то пролепетать в ответ, но нужные слова не нашлись, в одно мгновение переключиться с темы, которую я обдумывала, не получилось. Мне стало неловко, когда я представила себе, какой, должно быть, жалкий и нелепый у меня сейчас вид.

— Ты больше не любишь Реверте? — улыбнулся Максим, возвращая мне в руки книгу, которая уже съезжала на пол. — Неинтересный роман?

— Интересный, — пискнула я.