— Я подумал, что после обеда у родителей ты вряд ли захочешь налегать на еду, — засуетился Илья, зажигая свечку в центре стола. — Но ты не беспокойся, я не сам все это готовил.

— Мне такое и в голову бы не пришло, — весело ответила я.

— Я из хорошего ресторана привез, так что все более чем съедобно, — продолжал он, — только вот это я сам купил.

Он кивнул на блюдо, на котором были разложены голубика, половинка папайи, инжир и разрезанный на несколько частей гранат.

— Какая прелесть! — улыбнулась я. — Ты старался.

— К сожалению, это все, чем я могу тебя поздравить, — совершенно серьезно сказал Илья, — ничего другого подарить не могу. Ты замужем, любой подарок будет требовать объяснения и лжи.

— Не переживай, сегодня я не уйду отсюда без подарка, можешь не сомневаться.

Илья вспыхнул, в его глазах промелькнул огонь, такой многообещающий, что у меня загорелось все тело, и неловкость между нами бесследно исчезла.

— Открывай шампанское, — скомандовала я, — иначе я прямо сейчас приступлю к получению своего подарка.

— Я не возражаю, — засмеялся он, но шампанское со стола все-таки взял.

Я вышла в коридор поправить волосы. От внимания Ильи, от его близости, от интимности обстановки и предвкушения наслаждения лицо мое разрумянилось, глаза заблестели. Удовлетворенная увиденным в зеркале, я вернулась в комнату. Илья держал два бокала и улыбался.

— Люба, ты просто фантастически красивая женщина, — сказал он, протягивая мне шампанское, — я счастлив, что встретил тебя.

Он умолк, притягивая меня к себе.

— За тебя, — прошептал Илья, — за то, чтобы ты была счастлива.

— Я уже счастлива, — ответила я, — и… Ты будешь смеяться, но я снова хочу есть.

Мы обнимались, смеялись и тискали друг друга. Илья снял с тарелки верхний блинчик, обильно намазал его икрой, затем свернул в трубочку и протянул мне.

— Как вкусно! — заметила я, шутливо вырываясь из его объятий. — Дай поесть! Ты хочешь, чтобы мое угощение осталось тебе на ужин? Дай мне ложку салата!

Илья потянул меня на диван, и это означало, что трапеза окончена. Последние крошки блинчика я дожевывала, находясь в сильнейшем возбуждении. Он взялся за кончики шелкового шарфика, завязанного на моей шее, потянул их, и шелк легко соскользнул на диван. Внезапно Илья замер и отстранился от меня. Его рука, только что ласкавшая мою спину, выскользнула из-под моего джемпера.

— Что это у тебя? — резко спросил он, и я в первое мгновение не поняла, куда устремлен его взгляд. А когда поняла, испугалась — настолько этот взгляд был страшен.

Внезапно мой любовник так резко отпрянул от меня, будто до сих пор держал в руках змею.

— Что это?! — повторил он свой вопрос.

Взгляд его горящих темных глаз был устремлен на колье, покоящееся на моей шее.

— Это подарок Максима, — выдавила я, изумленная его поведением.

— Максим — это твой муж? Его подарок?

— Да, его, конечно, а в чем дело? Что тебя так смутило? — продолжала недоумевать я.

Илья вскочил с дивана, бросился к праздничному столу, одним движением открыл бутылку коньяка, налил себе полную рюмку и выпил ее залпом. Потом громко вдохнул и устремил на меня тяжелый взгляд.

— Когда твой муж подарил тебе эту вещь?

— Сегодня, это был его подарок на день рождения.

— Как он объяснил происхождение этого изделия? Он сказал, где его купил?

— Нет, он ничего мне не сказал.

Дурное предчувствие накрыло меня тошнотворной волной, губы задрожали, очарование уютной комнаты, праздничного стола, снегопада за окном мгновенно улетучилось.

— Что значит — ничего не сказал? — продолжал настаивать Илья. — А ты не спросила?

— Да в чем дело, в конце концов?! — взмолилась я. — Ты можешь мне объяснить? Зачем ты меня так пугаешь?!!

Видимо, на моем лице отразилась такая паника, что Илья опомнился.

— Извини, если я тебя напугал, — примирительно произнес он. — Ты можешь снять эту вещь? Я хочу ее рассмотреть.

Я послушно сняла ожерелье и протянула ему. С голой шеей я почувствовала мгновенное, острое сиротство — будто я носила это ожерелье всю жизнь и не мыслила себя без него.

— Мы встречали Новый год в Таиланде, — начала объяснять я, — мы ездили туда вместе с нашими старыми приятелями, у них в начале года была пятая годовщина свадьбы, и они хотели ее отметить. Мне очень понравился подарок, который сделал наш друг свой жене, Максим это запомнил, и вот… Я думаю, это изделие той же фирмы, что и то, которое мне тогда понравилось. А сегодня я нашла коробочку с этим колье на столе рядом с букетом. Максим оставил его, потому что уходил, когда я еще спала.

Это было все, что я знала, больше мне добавить было нечего, и я просто наблюдала за тем, что делает Илья. А он повертел мою птичку в руках, затем положил ее на стол и удалился в прихожую. Оттуда он вернулся с лупой в руках.

— Да, я не ошибся, все верно, — сказал он и шумно выдохнул воздух. — И что теперь делать?

Он снова подошел к накрытому столику, налил себе еще одну рюмку коньяка.

— Может быть, ты объяснишь мне, что происходит, наконец? Тебе знакома эта вещь? — не выдержала я.

— Даже не знаю, как тебе сказать, — осторожно начал Илья. — Это ожерелье называется «Опаленные крылья», его автор — Михаил Ляндрес. Видишь вот здесь буковку «Л»? Это его знак. Он умер в начале прошлого века. Был дирижером, композитором и очень увлекался ювелирным искусством. В конце жизни он совсем забросил музыку и полностью посвятил себя созданию украшений из золота, платины и драгоценных камней. Несколько его произведений были в коллекции Павла Иннокентьевича Семилетова, отчима моего сводного брата Роберта. После того как Евгения Леонидовна и Роберт разделили наследство, это украшение находилось у Роберта.

Я смотрела на Илью, и мне казалось, что звук его голоса существует и слышится как будто отдельно от тела. А потом я и вовсе перестала слышать звуки. Еще несколько секунд, и перед глазами поплыло… Сознание я не потеряла, но на некоторое время провалилась в зыбкое состояние между явью и забытьем. Такое же состояние у меня было, когда я отходила от наркоза после операции: вроде бы мир существует, и в нем присутствуют какие-то звуки, и в молочном тумане плавают какие-то фигуры, но себя я при этом не ощущала. Не могла понять, где я и какое место занимаю — в этой реальности или где-то за ее пределами. Илья брызгал водой мне в лицо, шлепал по щекам, но реальность никак не хотела со мной соединяться. Сколько я провисела в полубессознательном состоянии, не знаю, но когда я стала приходить в себя, Илья выглядел очень испуганным.

— О господи, наконец-то, еще чуть-чуть, и я бы стал вызывать «Скорую помощь»!