– У тебя есть версия, кто были эти… ряженые? – спросил Инквизитор, внимательно следя за дорогой.

– Кое-что есть. Насколько понимаю, просить информацию взамен бессмысленно?

– Правильно думаешь.

– Ну, хорошо. Иные теряют ауру, лишь уходя навсегда в Сумрак. Уж я-то знаю…

– Да, Сумрак ты, пожалуй, изучил как никто, – сказал Александр, не оборачиваясь.

– Только один слой на самом-то деле. Но кое-что стал понимать. Скорее всего, мы имеем дело с Иными, которые когда-то были развоплощены. А этот малыш, когда сделал Темных Светлыми, потряс ткань Сумрака сверху донизу. Можно сказать, разворошил муравейник. Вот они и стали за ним охотиться, думая, что только он способен их ревоплотить.

– Красиво, – признал Александр. – Но зачем им мальчишка, если они и так прекрасно разгуливают в реальности?

– Слабое место всей теории, – высказался Дреер, глядя в окно. – Может, правда, они могут тут быть ненадолго. Или нестабильно. Недаром сразу пропадают, стоит только собрать всю Силу из Сумрака.

– Все это белыми нитками шито, – заметил Александр. – Как они связаны с мальчиком – вопрос номер один. Что они с ним будут делать – вопрос номер два. Он же непредсказуем. Насколько я понял, его нельзя заставить. Кстати, его пытались брать под контроль? Доминантой хотя бы?

– Не действует, – сообщил Дреер, прочитавший об этом в отчетах, еще когда сидел в кабинете у Стригаля. – Он орать начинает.

– Как же с ним управлялись?

– В том-то и дело. С ним можно только по-человечески.

Дмитрий снова обернулся. Маугли вел себя смирно и механически вертел в руках какую-то игрушку. Та наверняка появилась из сумочки Ани – сам наставник Дреер никаких игрушек с собой в машину не брал, не догадался. Девушка наблюдала за малышом.

– Тогда почему бы просто не отдать его этим? Если они не люди, то и с ним не справятся!

– Слишком уж они уверены, – помолчав, ответил Дреер. – Не можем же мы им рисковать!

– Ты самое главное упускаешь. Мы не знаем, кто этот мальчик. А они, похоже, знают. Взять бы хоть одного и как следует разговорить…

Дмитрию послышались мечтательные нотки в голосе Великого Александра. Если быть совсем точным, то Александра Великого. Такого вот простого Александра Великого, который выглядел как обычный парень лет двадцати семи, носил фирменные джинсы и кроссовки и замечательно владел русскими идиомами.

Интересно, как он поступит, когда все закончится? Ведь уговора между ними больше никакого нет. Прикажет, как раньше, принять печать «Карающего Огня»? Или просто ликвидирует? Впрочем, ликвидировать за эти годы у него была масса возможностей. Дмитрий привык, что Инквизиция строит лишь далекоидущие планы. По-другому, видимо, уже разучилась.

– Великий, а ты не застал Каспара Хаузера? – спросил Дмитрий.

– Слышал про него, – подумав, сказал Александр. – Но он не был Иным.

– А кто это? – раздался сзади голос Анны.

– Неужели вам не рассказывали? – искренне удивился Дреер. – Один из самых любопытных случаев в дефектологии.

– Нет… – В тоне девушки появился оттенок смущения.

– Не знает молодежь старых легенд! – вставил Александр.

– Это юноша, который тоже, как наш мальчик, возник из ниоткуда, только в центре европейского города… – Дмитрий сбился.

– Нюрнберга, – подсказал Александр.

– Да, Нюрнберга. Он ничего не знал об окружающем мире, очень плохо говорил, даже толком не умел ходить. Правда, чуть-чуть писал и нацарапал имя «Каспар Хаузер». Когда его немного выходили и развили, он сумел рассказать, что всю жизнь просидел в каком-то тесном помещении. Кормил и ухаживал за ним некий человек. В один прекрасный день его вытащили из темницы, кое-как научили ходить и отправили в город. Постепенно он цивилизовался, стал знаменит, но через несколько лет кто-то его убил. Заколол ножом. Кто это сделал и откуда взялся мальчик, так и осталось тайной. Некоторые считали его с детства заключенным в тюрьму наследником королевского рода, вроде Железной Маски у Дюма. Другие – что это один из детей-маугли. Но ведь его воспитывали не звери…

– Они не так далеко ушли от зверей, если сделали с ребенком такое, – произнесла Анна.

Дреер рассказывал вполоборота и мог рассмотреть только часть ее лица в салонном зеркале.

– Звери как раз делают для детенышей все, что от них зависит, – не согласился с девушкой словесник.

– Ага, если не пожирают потомство, – высказался Александр. – Мы ведь говорим о хищниках.

– Вся эта история может дать нам одну гипотезу. – Дмитрий опять покосился на Маугли.

– Хочешь сказать, убийство имело отношение к секрету происхождения? Я был однажды в Нюрнберге. Видел стелу в парке на том месте: «Здесь неизвестный убил неизвестного».

– Не совсем. Хаузер стал таким, потому что его долго держали взаперти. Вдали от внешнего мира. А потом выпустили. А потом устранили. Может быть, это были одни и те же люди. Может быть, нет.

– Ты намекаешь, нашего мальчика тоже где-то держали?… – спросил Александр.

– Вот именно. Вдали от нашего мира.

– В Сумраке… Интересно. И ему там явно не нравилось, раз он так бурно реагирует.

– А разве в Сумраке можно долго прожить и не умереть? – послышался голос Анны.

– Что скажешь, Великий? – присоединился Дреер, зная правильный ответ.

– Можно. С посторонней помощью, – сказал Инквизитор.

– К нему могли время от времени применять «фриз», – добавил словесник. – Потому он его и не терпит.

– Он хочет в туалет, – вдруг сказала Анна.

– Как ты поняла? – подобрался Александр.

– У нее опыт, – пояснил Дреер. – С маленькими детьми – больше твоего, Великий.

– Это уж точно. – Александр вырулил к обочине и затормозил. – Памперсы купить забыли. Давай его куда-нибудь на воздух! Только так, чтобы мы вас видели.

Уже ощутимо стемнело. Анна вышла из машины, отстегнула малыша, вытащила из кресла. Не забыла и свою сумочку, там у нее, видимо, было припасены салфетки или еще что. Дмитрий тоже вылез – размять ноги. Но сначала открыл бардачок и вытянул оттуда светодиодный фонарь.

Дорога была пустынна в обе стороны. От обочин убегали луга, на луга вторгались участки леса.

Девушка с Маугли на руках спустилась с дорожной насыпи.

Вдали показались фары, мимо промчался автобус. Александр проводил его взглядом. Потом достал и сунул в рот электронную сигарету.

– Честно, до сих пор не могу поверить, – сказал Дмитрий.

– Во что?

– В то, что ты – это ты, Великий.

– Тебе и не нужно верить. Не положено.