— Скорее всего, в этом вина ее мужа, — возразила госпожаМузна с необычной для нее горячностью. — У него кроме нее было две жены и приэтом ни одного ребенка. Нет, племянница моя тут ни при чем.

— Ну, даже если это и так, — отвечал Хабиб-ибн-Малик своейпервой жене, — то она чересчур стара для Карима, да к тому же еще и один глаз унее косит…

— Думаю, нам следует подыскать для сына прекрасную юнуюдевственницу, — деликатно вмешалась госпожа Алима. — Непорочная дева — мягкийвоск, которому легко придать нужную форму…

— К тому же всем известно, сколь искусный мастер наш Карим,— подмигнув братьям, захохотал Джафар. Затем спросил напрямую:

— А мы будем иметь счастье лицезреть эту поразительнуюкрасотку, братишка?

— А мне можно с нею познакомиться? — спросила Инига.

— Инига! — ахнула ее мать. Побледнела даже госпожа Муз на.

— Но почему мне нельзя встретиться с нею, мама? Ты жекогда-то была сама такой же пленницей, как и она теперь! А она добрая. Карим?Как ее зовут? — затормошила сестра Карима.

— Имя ее Зейнаб. Да, моя Инига, она очень милая и совсем ещеюная девушка, на год моложе тебя, но если не разрешит мама, то ты невстретишься с нею, сестренка. В этом вопросе я предоставляю матери праворешать.

Алима была потрясена тем, что дочь с такой легкостью при всехупомянула о материнском прошлом. Конечно, Инига в каком-то смысле права, ноАлима свободная женщина уже около тридцати лет! Она успела обо всем забыть.Хабиб освободил ее сразу же после рождения Джафара. А все горести рабствастерлись из ее памяти, когда любовь Хабиба согрела ее душу и сердце… И все же —Рабыня Страсти?.. А Инига так невинна…

— Ну пожалуйста, мама! — Инига пустила в ход одну из самыхобворожительных своих улыбок.

Но Алиму труднее было растрогать, нежели всех остальных,вместе взятых.

— Прежде я должна сама познакомиться с этой Зейнаб, — твердосказала она. — Когда я раскушу ее, вот тогда и решу, достойна ли эта девушказнакомства с дочерью порядочного семейства! И кончим на этом, Инига!

— Справедливое и мудрое решение, — широко улыбнулсяХабиб-ибн-Малик. — Как всегда, моя дорогая, ты на высоте.

Карим поднялся с кушетки, омыл пальцы в чаше с ароматнойводой и вытер их льняным полотенцем, тотчас же протянутым одним из комнатныхрабов.

— Я должен возвращаться на «И-Тимад». Зейнаб и Ому, ееприслужницу, нужно перевезти на мою виллу в крытых носилках.

— А дары Донала Рая? — спросил отец.

— Подождут своего часа у меня на складах. Мне нужно ещекупить арабских скакунов и ездовых верблюдов для путешествия в Кордову. ААллаэддин займется разгрузкой.

— «И-Тимад»в этот раз особенно тяжела на плаву, сынок. Чтоза невероятная тяжесть в ее трюмах? Уместятся ли там еще и животные? — спросилотец.

— Помимо всего прочего, Донал Рай посылает калифу дюжинуколонн из зеленого ирландского агата, — объяснил Карим. — В этом весь секрет.Их трудненько будет доставить…

— Но обязательно ли нужно преподносить калифу именно ездовыхверблюдов? — вмешался Айюб. — Их дарят Абд-аль-Рахману все кому не лень. У негоогромное стадо отборных животных. А зал калифского дворца в Мадинат-аль-Захраочень велик и просторен. Я видел его в прошлом году — это настоящее чудо!Почему бы нам не подыскать на рынке дюжины две слонов? Каждая пара животныхпонесет по одной колонне. Это будет эффектное зрелище, поверь! Если такаяпроцессия торжественно войдет в огромный зал, то от этого и ты, и Донал Райостанетесь в выигрыше! Эдакого калиф не забудет…

— Ты по праву считаешься самым мудрым из всех нас, Айюб. —Карим с восхищением и благодарностью взглянул на брата. — Ну, конечно же,слоны! Правда, придется специально для этого выстроить еще один корабль, новедь, когда я стану женатым и уважаемым человеком, одной «И-Тимад» мне явнобудет недостаточно!

— А на постройку корабля хватит времени? — спросила мать.

— О, с лихвой! Зейнаб предстоит обучать еще по крайней мерегод, прежде чем она будет готова ехать в Кордову. Она, бесспорно, талантлива,но должна быть совершенством во всех отношениях. Только тогда достигнута будетцель Донала Рая и моя…

— Она дочь викингов? — тихо спросила мать.

— Нет, — в тон ей ответствовал Карим. — Она из Аллоа. А вЭйре ее привез викинг, — который взял ее в монастыре, куда малышку отослали ееравнодушные родичи. Если ты спросишь ее, мама, она сама все тебе подробнорасскажет о своей жизни. Девушка не стыдится прошлого. — Она горда?

— Зейнаб — дочь благородных родителей, Мать понимающекивнула… Дева благородных кровей — и столь резкий поворот в судьбе не сломилее! Отец Алимы был состоятельным землевладельцем. И она понимала, сколько силпотребовалось Зейнаб, чтобы выстоять — ведь сама она когда-то… Да, теперь Алимапросто жаждала познакомиться с девушкой!

— Пусть твоя гостья отдохнет пару дней после утомительногоплавания, — вслух произнесла Алима. — А потом я приеду, и мы встретимся.

— И я тоже приеду! — жизнерадостно подхватила Инига.

— Если я позволю, — уточнила мать.

Все рассмеялись, прекрасно понимая, что даже если эта Зейнабокажется неподходящей подругой, то малютка Инига все равно настоит на своем…

Карим приказал подать крытые носилки — их тотчас же принеслирабы-носильщики. Приказав им немедля отправляться на причал. Карим пересек сади вышел на улицу через те же маленькие воротца. За стеной уже вовсю кипелажизнь. Уличные торговцы катили перед собою тележки с товаром, звонко зазываяпокупателей. Женщины из порядочных домов, сопровождаемые служанками, укутанныепокрывалами с головы до ног, грациозной походкой направлялись на рыночнуюплощадь за покупками, товары были разложены на деревянных прилавках и просто наземле под яркими навесами, защищающими их от палящих солнечных лучей. Заметивторговца фруктами, Карим остановился и купил огромную круглую дыню…

Разгрузка трюмов «И-Тимад» уже началась под присмотромАллаэддина-бен-Омара. Носильщики спешили вниз по сходням, сгибаясь под тяжестьютюков и узлов, их черные спины лоснились от пота. Процессия направлялась всторону склада. Из отверстия трюма при помощи мощной лебедки уже поднимали однуиз огромных агатовых колонн. Карим наблюдал, как самые сильные рабы бережноукладывают ее на повозку, запряженную тремя парами мулов… На полу склада былоуже расстелено сено, чтобы на полированной поверхности не осталось царапин.

Карим поднялся на борт и обратился к Аллаэддину: