— Впечатляет, ты, похоже, хорошо знаешь эти запахи… Но почему ты решил, что я клюну на подобные страсти? Если ты не можешь дать мне никаких гарантий, зачем мне тебе верить? Тебе-то! Если ты всё равно сделаешь то, что только что сказал? Монре и Терпу я уже никак не помогу, а тебе только облегчу задачу. Лёгкой добычи захотел? С чего ты решил, что я кинусь выручать их и подарю тебе свою драгоценную задницу? Я её поберегу и тебе, милый, постараюсь нагадить как можно больше, будь уверен! Во-от такую кучу!

— М-да, если бы я думал, что ты Творец, я бы на это не рассчитывал. Но я хорошо знаю вас, людишек, особенно, таких как ты. Я давно это понял. Такие как ты, романтичны, сентиментальны, вы верите в какие-то идеалы и именно на этом всегда проигрываете, но хлопот доставить можете, не спорю. А тебя я хорошо помню, ты именно из таких: тебе ведь и тогда важны были не деньги, а знание…

— Ну, да, людишки, — перебил, соглашаясь, Лис, — а ты, значит бог. Жаль, я не сохранил кусок стекла из моего серванта, который ты выбил своей божественной башкой. Богоподобные осколки, гвозди с Креста Христова!

Ингвар Янович, он же Инглемаз, был, очевидно, всё-таки уверен в прочности своего положения и потому достаточно спокоен. Он засмеялся, хотя и немного искусственно:

— Я понимаю твои намерения! Но, предупреждаю: оскорбляя меня, ты ухудшаешь своё положение. Не рассчитывай, что я сорвусь. Давай по существу, я жду.

— Ну, что ж, если по существу, — медленно сказал Лис, — я не думал о таком повороте событий. Мне необходимо время, и я придумаю, какие гарантии себе обеспечить. В любом случае, просто так голову на плаху не положу. И не стращай меня пытками моих друзей, я хоть и сентиментален, но не до идиотизма. Я очень даже практичен: если мы все умрём, то какая разница, если они умрут чуть раньше меня или будут мучаться чуть дольше? Тебе это будет стоить дорого, уверяю. В общем, куда тебе позвонить, если я что-то решу?

Инглемаз думал несколько секунд, потом он сказал:

— Ладно, у меня тут кое-какие дела, даю тебе время до утра, подумай. А я пока узнаю от твоей женщины как можно больше. Может быть, я и сам вычислю Сварога, и тогда ты станешь мне вообще не нужен. Тогда я даже развлекусь охотой, х-м, охотой на Лиса! — Он засмеялся.

— Я спрашиваю, куда тебе звонить, если я надумаю? — игнорируя смех, повторил вопрос Лис.

— Никуда, я тебе сам позвоню. Если ты мне ещё будешь нужен. — Инглемаз, продолжая смеяться нарочито противно, отключился.

Лис сложил трубку, и какое-то время сидел, вертя телефон в руках.

— Вы на каком языке разговаривали? — дружелюбно спросил водитель. — На иностранца сами не похожи…

— По-ту-рец-ки, — по складам медленно сказал Лис.

— Да? — оживился водитель, слегка поворачиваясь назад. — С турками работаете? Шмотки из Турции возите?

— Слушай, — сказал Лис с сожалением, — а ты мне показался нелюбопытным. На дорогу лучше смотри.

Водитель обиженно замолчал.

Лис задумался. Скорее всего, Ингвар Янович (Лис машинально называл его именно так) блефует. Если он ещё не вышел на Сварога, значит он не уверен, удастся ли ему это вообще, а ответных ударов противника он опасается. Очевидно, у Сварога оставались ещё какие-то возможности для борьбы.

Значит, есть три «путя», то бишь, пути. Первый — бороться самому, одному и, значит, против двоих могущественных противников. Результат вполне очевиден.

Второй вариант состоял в принятии предложения Инглемаза. Плата — освобождение Монры и Терпа. Однако было весьма сомнительно, что по счёту будет уплачено, а как получить предоплату, Лис придумать не мог. Не исключено, что Инглемаз и не собирался действительно использовать Лиса в борьбе против Сварога. Вполне могло быть, что так он хотел максимально простым способом устранить ещё одного противника, противника хоть и не слишком могущественного, но явно неудобного в виду малой предсказуемости. Наверняка Инглемаз изучил Сварога намного лучше.

Оставался третий вариант — рискнуть помогать Сварогу и стать его союзником. В этом случае хоть на какое-то время останется один противник, а что будет потом — неизвестно, но особых иллюзий относительно Сварога Лис тоже не питал.

Был, правда, ещё один вариант, тот, который раньше предлагала Монра: бросить всё и уйти в миры Творцов. У Лиса был Ключ, он кое-что знал о его использовании, и в любом случае, пока у Инглемаза или Сварога, в зависимости от того, кто победит в их схватке, появится время для преследования, Лис затеряется в сотнях искусственных вселенных. Если он не будет долго оставаться на одном месте, то его накроют нескоро, а если победит Сварог, то, возможно, он будет искать его не так остервенело, как вторая сторона, если будет искать вообще…

Но тут было как раз то, о чём говорил Инглемаз: Лис был человеком, который никогда бы не бросил друзей, пока не вытащил бы их из передряги или не убедился, что помочь уже ничем не сможет.

Одним словом, вариантов было только три.

Лис раскрыл, было, трубку телефона, но передумал. Кто знает, если известен его номер, нет ли у противника возможности отследить, откуда идет передача?

— Слушай, — спросил Лис водителя, — откуда тут поблизости можно позвонить?

Водитель недоумённо покосился на мобильник, но лишних вопросов задавать не стал.

— Автоматы большинство поломаны, скорее всего… — Мужчина пожал плечами. — Лучше с почты какой-нибудь.

Машина ехала по улице с дурацким названием Шефская.

— Ну, вот и давай к ближайшей, которую знаешь.

Из двух зол выбирают меньшее, решил Лис, а Сварог представлялся ему сейчас меньшим злом: по крайней мере, он не валялся пятнадцать лет назад со связанными руками и разбитой головой и, следовательно, не имел, мягко говоря, личной неприязни к Лису. И это, возможно, создавало несколько лучшие предпосылки для союзничества.

В почтовом отделении Лис подошёл к телефону-автомату и набрал номер, который ему дал Сварог.

Сварог назначил Лису встречу на тридцатом километре Тюменского шоссе. Лис должен был ждать в закусочной у автозаправки, которая располагалась с правой стороны, если ехать из города.

— Ты уверен, что наш общий друг тебя сейчас не прослушивает? — поинтересовался Лис.

— Абсолютно! Если ты звонишь из случайного телефона-автомата, то он никак нас не подслушает. Я же разговариваю с телефона, которым вообще до этого не пользовался: всегда держу несколько номеров на всякий случай. Одним словом, будь через… часа два там, где я сказал.

Естественно, Лис понимал, что сильно рискует, но он уже в двадцатый раз сказал сам себе, что выбора у него по большому счёту нет никакого. В конце концов, уж если так пошло, то выбор свой он сделал давным-давно, когда ещё в мире Терпа согласился драться на стороне Творцов.

Какими бы мотивами Лис не объяснял себе собственные действия тогда и позже, он должен был признаться, что ключевым моментом стал именно тот, когда он в подвале дома контрабандиста Тарлана в Омаксе в неярком свете масляных светильников увидел зелёные глаза и бронзовую гриву Монры.