что совсем бесшумно. Меня дико подмывало сейчас выйти и спросить у Рефа в лоб «Что такого я тебе сделала? Почему ты настолько меня ненавидишь?». Но я прекрасно понимала, насколько унизительно это будет выглядеть. Да и как ни крути, пусть крайне неприятно было это слышать, но Реф ведь все верно говорил: я опасна для окружающих…

Гран снова вздохнул.

— Все равно нельзя так, Реф. Я надеюсь, что магию все же получится контролировать и подобное не повторится. И знаешь… — он на миг замолчал, словно сомневаясь, говорить ли, но все же твердо произнес: — Все равно так нельзя. Так еще хуже станет. Избегать — это ну вообще не приемлемо.

— Даже с таким риском для жизни? — мрачно усмехнулся Реф.

— Я уверен, что сегодня в аудитории все было вообще случайно, и такого уж точно больше не повторится. Так что не надо драматизировать и пытаться меня напугать, — судя по интонации Гран добродушно улыбнулся.

Не меньше минуты царило молчание. Я с замиранием сердца ждала ответа Рефа. Как же мне хотелось услышать что-нибудь вроде «Я просто очень за Киру волнуюсь, она мне дорога», но увы-увы. Он просто сменил тему. Они с Граном принялись обсуждать произошедшее с Зулей, шаги отдалялись. Видимо, парни направились в Дом.

А я все никак не могла унять слезы. Насколько же больно было слышать все эти слова Рефа… Но почему же раньше я считала его совсем другим человеком? А сейчас он ведь фактически убеждал Грана, что со мной вообще рядом находиться опасно. Еще чуть-чуть, и начнет всех друзей против меня настраивать! Но… Как ни прискорбно признавать, Реф прав. Я могу убить всех, кто мне дорог. Пусть случайно и невольно, но все равно убить. Да, не факт, что это все-таки случится. Но имею ли я право так рисковать чужими жизнями? Может, потому на меня и охотятся неведомые злоумышленники? Может, они как раз таки, наоборот, благородные герои, спасают окружающих от такой опасности в моем лице. Но мне-то что теперь делать?.. Пусть в сложившейся ситуации и имелся выход, но для меня он точно стал бы билетом в один конец.

Глава четырнадцатая

В Дом я вернулась лишь тогда, когда уже основательно стемнело. Я надеялась, что все уже спят, и никто меня не заметит. Уж самой-то мне точно не хотелось пока ни с кем общаться.

Через темную гостиную я прокралась на кухню и зажгла свечи. Пусть я и пропустила ужин, но аппетита все равно не было. А вот от чашки чая я бы не отказалась. Только зря я рассчитывала на одиночество — на печке весело побулькивал неведомым зельем небольшой котел. То есть Гран теоретически пока не спал.

Вообще он в свое время просил Алема выделить ему отдельную комнатку для приготовления зелий, хоть самую крошечную. Дух, похоже, понял это буквально, потому что выданная в итоге каморка больше походила на узкий шкаф. Наш крупногабаритный Гран помешался в ней лишь одной ногой — вторую уже ставить толком было некуда. Но Алем увеличивать наотрез отказался, так что зелья по-прежнему готовились на кухне.

И вот сейчас Гран что-то шаманил. Хотя, может, уже спать лег, просто по рецепту зелье должно было всю ночь булькать. Но не успела я толком озадачиться, куда теперь на печке приткнуть чайник, как послышались шаги. На кухню вошла Мирабель. Она, похоже, еще и спать не ложилась. И, что самое удивительное, не вздрогнула перепугано при виде меня, как она это обычно всегда делала. Даже странно было видеть ее такой непривычно спокойной. Особенно, после произошедшего сегодня.

Сначала она будто бы что-то поискала на полках, но явно лишь для вида. Я смотрела на нее с искренним любопытством, ожидая, когда же Мирабель к делу перейдет. Долго ждать и не пришлось.

— Кхм…Кира, — демонстративное «ой, я тебя только сейчас заметила» получилось довольно фальшиво, — тебе тоже пока не спится?

— Нет, решила чаю попить. Хочешь, присоединяйся, — я кое-как все-таки приткнула чайник на край печки, при этом, правда, чуть не уронив котелок с кипящим зельем.

— Спасибо, не хочу, — Мирабель присела за стол. — Просто здесь немного побуду, если ты не против.

Упорно складывалось впечатление, что она нервничает. В глаза мне вообще не смотрела, сразу же отводила взгляд. И я почему-то ни мгновения не сомневалась, что она пришла сюда целенаправленно. Чтобы поговорить со мной. Только о чем? «Кира, ты в курсе, что ты смертельно опасна для окружающих?»

— Не против, конечно. Это точно такой же твой дом, как и наш, так что ты преспокойно можешь бывать во всех комнатах, — я постаралась не показать всколыхнувшееся раздражение.

— Да, дом… — задумчиво протянула она и вдруг как бы между прочим добавила: — А почему ты к себе домой вернуться не хочешь?

У меня чуть из рук чашка не выпала, которую я как раз сейчас брала с полки.

— Я бы с удовольствием вернулась, будь вообще такая возможность, — настороженно ответила я.

Ведь второй уже раз эту тему поднимает! Спрашивается, почему это ее так интересует? Вот вопрос был явно не из разряда «а просто так»!

— Неужели такой возможности нет? — усомнилась она, похоже, забыв, что я уже на подобное отвечала.

Собравшись терпением, я пояснила:

— Чтобы вернуться в безмагический мир, надо остаться совсем без магии. В моем случае это совершенно невозможно. Магия у меня такая, что ее никак нельзя полностью отобрать, — и все-таки не удержалась: — А почему ты спрашиваешь?

— Ну как… — она замялась. — Это, конечно, не мое дело, но если смотреть со стороны, для тебя возвращение в свой мир — самый лучший вариант. Ты не думай, я не подслушиваю, просто иногда вы очень громко говорите, в моей комнате слышно очень хорошо. Так что я знаю о покушениях на тебя неизвестно кого. Да и сама твоя магия… Я не обвиняю, что ты, ни в коем случае, — с жаром заверила Мирабель, — но тебе самой не кажется, что ты…как бы сказать… Ты ведь и меня при первой встрече чуть не убила, и сегодня еще на лекциях так получилось… Бесконтрольная магия — это так жутко… Я бы на твоем месте очень боялась, что ненароком причиню кому-нибудь вред. Даже восхищаюсь сейчас твоей храбростью.

Мне очень хотелось запустить ей в голову котелком с печки. Не то, чтобы Мирабель говорила фальшиво или наигранно, но в ее мимике и интонации явственно читался намек «неужели ты не понимаешь, что ты опасна для всех нас?!». И пусть это была чистейшая