Федор от неожиданности неприлично выкатил глаза и уставилсяна нее. Конечно, этого быть не могло никак, но она за него заступилась!

— Мне некогда разводить с ним китайские церемонии, — отрезалОлег Петрович. — Он оказался на месте преступления раньше меня, и я не знаю,кто он. Василий Дмитриевич убит, и нет только одной шкатулки, а все остальноена месте.

— А он-то тут при чем?!

— Я не знаю, при чем он или ни при чем!! — вдруг заоралравнодушный.

Заорал так, что Гена пробормотал, отводя глаза:

— Тихо, тихо…

— Может, он и ни при чем!! Только старик убит, а это был мойстарик!! Мой, понимаешь?! И я его не спас, хотя он меня просил!! Просил, а яего послал… на «Павелецкую»!

С каждым его выкриком Виктория отступала все дальше и дальшеи даже ладошку к губам поднесла, испугал он ее, наверное.

Олег вдруг подошел к Федору, который был на голову его выше,выше и здоровее, и схватил за грудки, за куртку из «искусственного кролика», скоторой те двое, из переулка, сегодня оборвали все пуговицы. Прямо перед собойФедор увидел его бешеные глаза.

— И если я узнаю, что это ты его убил, я тебясобственноручно!..

— Тихо, тихо…

Олег с отвращением бросил полы куртки, быстро отошел ивзялся обеими руками за столешницу.

— Я тебя задушу, — договорил он совершенно спокойно. — Это ятебе обещаю.

Воцарилось молчание. Только рефлектор сипел и какая-томашина проехала на улице, шум мотора смолк в отдалении.

— Я не убивал.

— Ты поедешь с нами.

— А если это вы его убили? Убили и вернулись проверить своюработу? Или работу киллеров, которых вы наняли?!

Виктория судорожно вздохнула.

— Тебе придется поверить мне на слово, — криво усмехнувшись,сказал Олег.

— Вам тоже придется поверить мне на слово.

Гена хмыкнул и покрутил лобастой, как у ньюфаундленда,башкой. Федор сильно потер лицо. Разбитая губа саднила, а больше следов никакихне осталось! Он специально посмотрел в мутное зеркало, когда Виктория подошла истала рядом. Те, что его били, оказались большими знатоками своего дела.

— Гена, возьми вон ту сумку, видишь, в углу, спортивная?..Мне нужно кое-что забрать отсюда. А то решат, что старик занимался скупкойкраденого, а его один только раз в жизни «бес попутал»!

— Чего брать-то, Олег Петрович?

— Я покажу.

И тут Федор решился. В конце концов, терять ему абсолютнонечего. У него больше не осталось ничего, даже той крохотной свободы, котораябыла три дня назад!

А девушка… Девушка все равно что из другого измерения. Ейнет и не может быть до него дела, у них, в том измерении, все не так, какздесь, у нас, и вряд ли они вообще знают о нашем существовании.

— Его не бес попутал, — очень громко сказал он в спинуОлегу. — Ему заказали коллекцию. А он заказал ее мне.

Олег повернулся, и Федор даже испытал секундное удовольствие.Такого обалделого выражения на таком равнодушном лице он и представить себе немог!..

Пятнадцать секунд славы, мелькнуло у него в голове. Должнобыть, Энди Уорхолл имел в виду нечто совсем иное, но у Федора Башилова славаоказалась под стать ему самому!

— Какую коллекцию? — осторожно поинтересовался ОлегПетрович. — Марок? Открыток?

— Нет, — бойко ответил Федор Башилов. Даже залихватски такответил, с огоньком. Девушка из другого измерения не сводила с него глаз. —Серебро и бронза. Часы, поднос с кувшином и стаканами, чернильный прибор,распятие, шкатулка и кофейник.

Весь вид его как бы говорил: «Что, съел?», и Олег Петровичподошел поближе, рассматривая его.

— Так. Что это за коллекция?

— Демидовская фамильная.

— Кто, что и кому заказал?

— Ему, — Федор кивнул на тело антиквара, — кто-то заказалэту коллекцию. А он заказал мне.

— Что значит — заказал?

— Он попросил меня достать ее и обещал хорошо заплатить.

— А ты знал, где можно достать такую коллекцию?!

— Знал, — ответил Федор Башилов. Вся лихость слетела с него,стало погано и мерзко, как будто он полдня ел слизняков. — В музее.

— Ты взял ее в музее?!

— В Музее изобразительных искусств. Я там работаю. И я невзял, — ненавидя себя, продолжал он громко. — Я ее украл!

— Ешкин кот, — негромко сказал Гена. — Только этого нам нехватает!

— Я не понял, ты вор?!

Федор посмотрел на Олега исподлобья.

— Видимо, да. То есть точно да. Вор.

— Чушь какая-то, — сказала Виктория убежденно. — Это простоахинея!

— Я работаю в музее, — продолжал Федор Башилов. — И ВасилийДмитриевич сказал, что заплатит мне, если я украду для него серебро и бронзу унас в отделе. То есть из наших запасников!

— Олег Петрович, — Гена встряхнул гигантской сумкой, которуюдержал в руке, и все посмотрели на него, словно он сказал какую-то дикость, —сейчас не время разбираться! Того гляди нагрянет кто-нибудь. Нам бы уехать отгреха подальше, а уж потом бы разобрались.

Олег секунду помолчал.

— Да, — согласился он быстро, — ты прав, пожалуй. Нужнозабрать оставшиеся предметы и ехать. Ты поедешь с нами.

— Я поеду с вами, — согласился Федор. — А вы кто?

— Никонов Олег Петрович! — рявкнул тот.

— Нет, постойте, а как же Василий Дмитриевич?! — Викторияпереводила взгляд с одного на другого. — Мы же не можем вот так его тутбросить?! Одного?!

Никто не слушал ее, а она все спрашивала, и Федору было еежалко и стыдно перед ней.

— Все, пошли. Гена, смотри за этим!.. — сказал Олегвернувшемуся с полной сумкой Гене. — Виктория, ты поедешь домой, поняла? Гдетвоя машина?

— Да не поеду я домой! Я «Скорую» вызову, и милицию тоже! Вычто? Нелюди?! Так нельзя, нельзя!..

— Ты будешь делать то, что я тебе скажу, — глядя ей в глаза,сказал Олег Петрович. — Милицию я вызову сам, а для «Скорой» тут работы нету.Ты поедешь домой и никому ничего не скажешь. До той поры, пока я тебе неразрешу. Поняла?

— Нет! — закричала Виктория, но ее никто не слушал.

— Свет гасить, Олег Петрович?

— Ничего не нужно.

— Олег, ну так нельзя! И домой не поеду ни за что! Я теперьне усну! И что я папе скажу, он же сразу увидит, что у меня плохое настроение!Ну, Олег, ну что ты делаешь?! Я не пойду!