и нет. Есть дыхание. Глаза прикрыты. Она тоже думает.

Она не аналитик, но…

Не причитает. Не хмурится неодобрительно, выказывая недовольство, ведь Бекшеев обещал не брать работу на дом.

Развод одобрили.

Как-то даже очень быстро одобрили, будто канцелярия забыла, сколь неповоротливой может быть. Наверняка, не обошлось без Одинцовской помощи. Впрочем, раз Бекшеев ничего не просил, то ничего теперь и не должен. Хотя… дело не в невидимых путах долгов и оказанных друг другу услуг, на которых держится, кажется, весь высший свет.

Дело в мертвецах.

Итак, четверо – случайные жертвы. Которые просто забрели не туда, куда следует… как? Кто-то из них явно местный, если вообще знал про эту деревню. Возможно, что бывал. И счел вполне удачным вариантом. Кстати, в этом он прав.

Ориентир неплохой.

Пограничники вряд ли заглядывают сюда часто. Те, кто служит давно, знают о репутации. Люди – существа суеверные. И нужен веский, очень веский повод, чтобы заставить их забыть о страхе.

Повод имелся. Те несколько пакетов. Но ходоков должен был кто-то вести, кто-то, кто знает тропы.

Пути.

Опять же, деревня, пусть с одной стороны окружена лесом, но с другой дорога-то просматривается. А в подвале давешнем, если вдруг случится рядом оказаться кому-то лишнему, можно и отсидеться.

Значит…

Вновь же местный.

С той стороны… тоже местный. Или тот, кому случалось бывать на этой стороне не раз и не два. И о деревне он знает… могли ли её использовать как перевалочный пункт?

Бекшеев вынужден был признать, что информации мало.

Но… нет.

Если бы так, тот, кто охотится на людей, знал бы. И не сунулся бы вот так, убивать. Обошел бы стороной и только.

Значит, встреча единичная.

И снова все сводится к теории-квадрату, когда четверо оказались не там, где нужно… и умерли.

Хотя тоже не ясно. Если убийца пришел и обнаружил чужаков, то почему он просто не отступил? Не дождался, когда чужаки уйдут? Зачем напал, если как добыча они ему не интересны?

Застали?

Не похоже. Нет следов стрельбы, да и в целом борьбы.

В доме было что-то важное? Или сам этот дом был важен? Надо будет выяснить, кому он принадлежал. И если так, то убийца просто… не стерпел? Чужаков в своем доме?

А остальные?

Женский труп явно стоит особняком. С ним обращались бережно. Но почему в шкафу… не потому ли, что подвал уже был занят, когда тело перенесли?

Зачем его вообще переносить?

Вопросы. Куски-деревяшки в немеющих пальцах. И дар молчит.

А пышный хвост травы покачивается, то касаясь лба Зимы, то отстраняясь от него.

Остальные.

Пропавший солдатик, если это он – хотя тут с высокой долей вероятности можно сказать, что именно он. И тот, кто до него. Эти двое убиты относительно недавно. Выпотрошены и разделаны. У солдата отсутствует голова, которую наверняка найдут сегодня-завтра. А второй?

Кто он?

Удастся ли установить личность? Голова сохранилась, но вид у нее такой, что смотреть страшно. Способ убийства… и патрульных было двое. Почему второго просто зарезали?

- Он должен быть очень сильным, - тихо сказала Зима и повернулась. – Я так думаю.

- Чтобы убить?

- Чтобы перенести тело сюда. До части версты полторы. И сомневаюсь, что солдат шел сам… поначалу так точно нет.

- Почему?

- Потому что мы нашли бы след. Он просто военный. Он не умеет ходить по лесу правильно. Прется напролом, вот прямо как ты.

Эту деталь Бекшеев упустил. Неприятно осознавать.

- Следовательно, его отключили и понесли… а весу-то в нем прилично. Думаю, по дороге его где-то и разделали, - взгляд её обратился к лесу. – Так легче. К чему таскать лишнее, если можно ношу облегчить. И голову отрезали.

- Пол дома весь… грязный.

- Значит, разделали неподалеку… или ты прав, тут. А потом все убрали. Хотя опять же, на кой? И как? Чтобы так распластать, надо подвесить. А я ни крюка, ничего похожего не приметила. Тот, в шкафу, не в счет.

И Бекшеев снова согласился.

- Тогда откуда кровь?

- Может, с собой принес?

- Для чего?

- Ну… - Зима села. – Мух подкормить? Или крыс подозвать, чтоб тут… или просто, играет?

Игра?

Хотя… если так, то да. И это покушение на военных столь же демонстративно, как и головы, выставленные на всеобщее обозрение.

Деревня.

Дом.

Знаковое место. И да, пожалуй… снова вызов? Но куда более дерзкий, будто тому, кто начал игру, не понравились предыдущие игроки.

Грузовики показались, когда солнце уже перевалило за полдень. Встрепенулась Девочка, до того лениво развалившаяся на траве. Подняла голову и коротко тявкнула.

- Едут, - сказала Зима и воздух потянула.

Поднялась, неспешно, словно не хотелось ей вставать, выбираться из леса и идти, разговаривать с людьми. В чем-то Бекшеев её даже понимал. Здесь неплохо.

Комарье?

Да, звенит, гудит и наверняка погрызет изрядно, заставив в очередной раз сполна ощутить собственную неприспособленность к реальному миру. Но в остальном-то… травка зеленеет, солнышко блестит. Воздух – свежее некуда, прямо по рекомендациям целителей.

Но да, надо.

Вставать.

Идти.

И что-то кому-то говорить, объяснять, играть в чужую игру, делая вид, что о ней вовсе и не знаешь. А самому вытягивать столь нужную информацию окольными путями.

Бекшеев хлопнул себя по щеке, но комара, кажется, не прибил.

Верткие, твари.

- В других домах чисто, - Тихоня тоже обнаружился, под березкою, сел, ноги вытянул, травинку грызет. – Если там чего и было, то давненько… пылища, грязища, но без трупов.

И это радовало.

Как-то хватит с Бекшеева на сегодня находок.

Но факт он тоже цепляет на нить памяти. Позже разберется.

Тихоня идет чуть впереди и с видом независимым. Кивает Новинскому, что стоит у дороги, щурясь, вглядываясь в линию горизонта. Солнце светит в лицо, и Новинский морщится. А еще грызет очередную сигарету, правда, незажженную.

Грузовиков три. Первые два характерного болотно-зеленого окраса. Последний – облезлый, и тент на кузове натянутый, чуть провис. А еще за рулем – Васька.

- Здрасьте! – он высунулся из окна и рукой помахал. – А меня вот! Послали! В усиление!

- Чтоб тебя… - из кабины выбрался Туржин, раздраженный до крайности. – Когда ж ты заткнешься уже.

Из первого грузовика выбрался сам Бахтин.

Дальше было обыкновенно, привычно и в чем-то даже скучно. Разве что взгляд цеплялся за людей. Вот солдатика из числа прибывших выворачивает на куст старой крапивы. Долго и мучительно. К первому добавляется второй.

Третий.

-