По этому следу на сырой красноватой земле мышли часа два через густые заросли кустарника, напомнившие мне американскийподлесок. В конце концов мы очутились в совершенно непроходимой чащобе ипрекратили поиски. Я все время злился на М`Кола за невычищенное ружье, но этоне мешало мне в радостном нетерпении ждать, что вот-вот мы поднимем куду иподстрелим его в зарослях. Однако антилоп не было, а день выдался жаркий, и мы,обогнув трижды какие-то холмы, вышли на луг, где паслось большое стадонизкорослого масайского скота; дальше тени нигде не было, и мы под палящимполуденным солнцем зашагали к машине.

Оказалось, что Камау, сидевший в кабине, виделкуду в какой-нибудь сотне шагов от себя. Зверь шел к солончаку около девятичасов – как раз тогда, когда ветер коварно переменился. Он, должно быть, почуялнас и повернул обратно, в холмы. Усталый, потный и скорее угнетенный, чемрассерженный, я сел рядом с Камау, и мы поехали к лагерю. Оставался всего одинвечер, и не было никакой надежды, что нам повезет. Когда мы достигли лагеря иокунулись в прохладную тень деревьев, я вынул затвор и протянул ружье М`Кола,не говоря ни слова и даже не взглянув на него. Затвор я швырнул в палатку насвою койку.

Старик и Мама сидели под тентом.

– Не повезло? – мягко спросилСтарик.

– Да, сплошные неудачи. Самец прошел мимомашины в сторону солонца. Должно быть, его спугнули. Мы обшарили всю округу.

– И неужели все попусту? – спросиламоя жена. – А нам показалось, что мы слышали треск выстрела.

– Это Гаррик трещал языком. Дозорныечто-нибудь заметили?

– Ничего. Хотя мы держали под наблюдениемоба холма.

– От Карла есть вести?

– Ни слуху ни духу.

– Хоть бы что-нибудь попалось! –сказал я. Я был измучен и во мне росло чувство горечи. – Пропади всепропадом! На кой черт ему понадобилось испортить охоту на солонце в первое жеутро, прострелив брюхо паршивому куду, и гоняться за ним повсюду, распугиваядичь!

– Свиньи! – поддакнула Мама. Онавсегда на моей стороне, даже когда я не прав. – Канальи!

– Добрая ты душа, – отозвалсяя. – Не огорчайся, я совершенно спокоен. Или скоро буду спокоен.

– Мне так обидно за тебя, –промолвила она. – Бедный Папа.

– Выпейте чего-нибудь, – предложилСтарик. – Вам это сейчас необходимо.

– Ей-богу, Старик, я просто из кожи лез,наслаждался охотой и ни капли не волновался до сегодняшнего дня. Я был уверен вуспехе: ведь столько следов! А что, если мне так и не попадется ни единый куду?Кто знает, вернемся ли мы сюда еще когда-нибудь?

– Вернетесь, – утешил онменя. – Нечего унывать. Вот вам, выпейте-ка лучше!

– Я просто старый ворчун и нытик, но,клянусь, это в первый раз сегодня у меня так расходились нервы.

– Да, ворчать и ныть – сквернаяпривычка, – ответил Старик. – От нее надо избавиться.

– Как насчет завтрака? – спросилаМама. – Неужели вы еще не проголодались?

– К черту завтрак. Понимаете, Старик, мыни разу не видели антилоп вечером на солонце и не видели самца в холмах. У меняостается только один вечер. Значит, можно считать, что все пропало. Три разаони уже были у меня в руках, и все же Карл, и этот австриец, и вандеробо наспосрамили!

– Ну, ну, мы еще не посрамлены, –сказал Старик. – Пейте!

Мы хорошо позавтракали, а затем явился Кэйти идоложил, что к Старику пришли какие-то люди. Сначала на стене палатки появилисьдве тени, потом люди подошли к нам. Один из них был тот самый старый африканец,что встретил нас в день приезда, но теперь он явился уже в роли охотника,вооруженный длинным луком и колчаном со стрелами.

Он казался еще более дряхлым, изможденным ивнушал еще меньше доверия, чем прежде. Вырядился он, по-видимому, только длятого, чтобы произвести на нас впечатление. С ним был тощий вандеробо сразрезанными и закрученными кверху мочками ушей; склонив голову набок, он стоялна одной ноге, а пальцами другой почесывал у себя под коленом. Лицо у него былоглупое и отталкивающее.

Первый, глядя прямо в глаза Старику, что-тоговорил ему серьезно и медленно, без всякой мимики.

– Что это он выдумал? К чему такоеснаряжение? Хочет за деньги наняться к нам соглядатаем? – спросил я.

– Погодите, – отмахнулся Старик.

– Нет, вы только взгляните на них, наэтого вандеробо и на старого плута! – не унимался я. – Что онговорит, Старик?

– Он еще не кончил.

Наконец Дед умолк и стоял в ожидании, опираясьна свой бутафорский лук. Лица у обоих были очень усталые, но, помнится, я тогдавидел в них только негодных обманщиков.

– Говорит, что они нашли место, где естькуду и черные антилопы, – сказал Старик. – Он провел там три дня. Онизнают, где прячется крупный самец куду, и оставили там человека следить за ним.

– И вы верите этому? – Япочувствовал, что хмель и усталость мгновенно испаряются и волнениезахлестывает меня.

– Кто их знает! – ответил Старик.

– Далеко ли до места?

– День пути. На машине, думаю, можнодобраться часа за три или четыре, если она там пройдет.

– А он как думает – пройдет машина?

– Места неезженые, но он говорит –добраться можно.

– Когда они оставили человека следить закуду?

– Сегодня утром.

– А черные антилопы где?

– Там же, в холмах.

– Как туда попасть?

– Ума не приложу. Разве только пересечьравнину, обогнуть вон ту гору, а оттуда ехать к югу. Он говорит, что в техместах еще никто никогда не охотился. Только он охотился там в молодости.

– Вы верите этому?

– Конечно, все они – врали отчаянные, ноэтот говорит с таким искренним убеждением.

– Тогда я еду!

– Да, не теряйте времени. Поезжайте намашине, пока будет возможно, а затем пользуйтесь ею как базой и начинайтеохоту. Мемсаиб и я с утра снимем лагерь и вместе с проводниками поедем к Дэну имистеру Т. За теми черными землями дождь нам уже не страшен. А вы догоните наспозже. Если застрянете – на худой конец всегда можно отослать легковую машинучерез Кондоа, а грузовики – в Ганга и дальше кружным путем.

– А вы не хотите меня сопровождать?