как окрасить в желтый цвет корнями лотосового дерева шерсть, а корой его — кожу. И я научил тебя извлекать из маленьких, похожих на зерна перца, червячков, коккум, живущих на листьях кермесского дуба, яркую красную краску.

Но о красках патрициях ты ничего не знаешь, Кассий. Ты не знаешь о драконовой крови — единственной в мире краске, воспроизводящей цвет человеческой крови. Ты никогда не видел драгоценной синей краски: она в пятьдесят раз сильней синей вайды, и ты ничего не знаешь о самой великой краске — о пурпуре. На ее чистоту покушаются много обманщиков. Лакмус и орсель с побережий острова Крита, и крушина, из которой германцы извлекают ложный пурпур для окраски шерсти, цветы диких гранатовых ягод с острова Самоса, египетские акации и просто смешение синей вайды с красным коккумом — все это дает пурпур. Но это пурпур ложный. В него не красят благородных льняных полотен для тог сенаторов. Это плебейская краска, обманом завладевшая благородным цветом.

Я расскажу тебе, Кассий, о настоящем благородном пурпуре. Его тайну знают немногие, и горе тебе, если ты выдашь ее кому-нибудь.

Марий несколько минут молчал, точно сожалея расстаться с ему одному принадлежащей драгоценностью. Синие глаза Кассия казались совсем темными, прямой короткий нос придавал лицу выражение упрямства и силы.

«Этот молчаливый плебей достоин доверия», — подумал старый надсмотрщик.

И, понизив голос до хриплого шепота, сделав неграм знак не стучать ножами, он начат рассказывать Кассию тайну настоящего Тирского пурпура. Он рассказал ему, как пришло искусство извлекать пурпур с островов Менникс и Китера, как из многочисленных видов улиток пурпура отличить носителя драгоценного красителя, как надо измельчать их, посыпать солью, дав им наполовину сгнить, нагревать бледно-желтый, похожий на зловонный гной, сок, как пропитывать им ткани. Рассказал, почему развешенные в полумраке желтые ткани через несколько дней подвергаются чудесному превращению в темно-пурпурные одеяния великих мужей республики.

Старый надсмотрщик кончил говорить.

Ему, видно, стало грустно. Вот тайна ушла от него. Он посмотрел на ткани, висящие на деревянных жердях. В полумраке их красно-фиолетовая окраска казалась черной.

Марий вздохнул и опустил голову. Мистическое настроение овладело им. Пришел сумрак, и пурпур стал черным. Скоро душа его уйдет в страну, где нет ярких красок. Да, пурпур станет черным.

Он мрачно посмотрел на молчавшего Кассия. В сумерках бородатое лицо его выглядело особенно сурово.

— Иди работать, — сказал Марий.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

После окончания работы Кассий с товарищами вышли из красильни.

Теплая ночь была прекрасна. Звезды, точно большие цветы, окрашенные золотой цервой, украшали тяжелую ткань ночного неба. Перебивая друг друга, трещали цикады. Их пестрый шум сливался с ленивым плеском моря. В воздухе носились светящиеся жуки. Вышедшие из красильни люди с наслаждением вдыхали запах цветущих неподалеку апельсиновых деревьев.

Красильщики шли молча. Навстречу им четверо рабов несли тяжелые пышные носилки. Носильщики замедлили шаги. Чей-то хриплый голос внутри носилок произнес:

— Какое ужасное зловоние!

Другой голос, настолько мягкий, что трудно было понять, принадлежит ли он мужчине или женщине, сказал:

— Это твои красильщики, Лентул.

— Пурпур не пахнет, — ответил хриплый голос, и внутри носилок засмеялись.

Потом хриплый голос произнес:

— Зачем вы остановились, ослы, бегом мимо этого вонючего стада.

И рабы, ускорив шаги, пронесли носилки.

Один из красильщиков запел:

Его руки воняют и имеют запах рыбы…

И к удивлению всех, Кассий, молчаливый Кассий, присоединил свой голос к голосу певца.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

В красильню пришел человек просить работы.

— Ты говоришь, что пас коз на холмах близ Петелии? — с сомнением, покачивая головой, спросил Марий.

— Да, — ответил пришелец.

— И что гладиаторы перерезали твоих коз?

— Да, они их перерезали, — и он своими ясными глазами посмотрел в глаза Марию. — Легион претора Красса окружил их, среди них начался голод. До этого они не трогали пастухов.

Марий сомневался. Недавно оглашенный закон сурово карал за укрывательство гладиаторов и рабов, бежавших от разбитого Спартака.

По дорогам близ Рима ходили отряды и задерживали подозрительных людей. И в последнее время в красильню часто приходили загоревшие люди в порванных одеждах. У них были громкие голоса, резкие движения, и они толком не могли рассказать, кто они, откуда и почему они хотят работать в зловонной темной красильне. Марий гнал их обычно прочь. И на этот раз он собирался отказать пришельцу.

— Ты не похож на римлянина, — сказал он.

— Мой отец был кельтом, — ответил тот.

Б это время к Марию приблизился стоявший неподалеку Кассий.

— Что хочешь ты, Кассий? — спросил старик.

Кассий, внимательно глядевший все время на пришельца, сказал:

— Марий, мне нужен человек для растирания камня, хризокола; все люди заняты, кого мне взять?

— Кого тебе взять? — задумчиво спросил Марий.

— Человек нужен и для того, чтобы заполнять загнившей мочой большой деревянный чан. Ведь завтра мы будем окрашивать ткани, привезенные тобой из Рима.

Кассий редко произносил сразу столько слов.

— Ты говоришь, что пас коз на холмах близ Петелии? — снова спросил Марий.

— Да, — ответил пришелец.

— Пойди за Кассием и слушайся его во всем, как меня.

Потом Марий поднес к глазам свои руки и долго смотрел, как дрожат его пухлые пальцы, покрытые короткими седыми волосами.

«Ты скоро уйдешь из красильни, Марий, — подумал он, — и не все ли тебе равно, бежавший ли это гладиатор или пастух. Носить меха загнившей мочи он сумеет — плечи его достаточно широки».

Опустив голову, он побрел в сторону своего дома.

— Как зовут тебя? — спросил у шедшего с ним рядом человека Кассий.

Тот негромко сказал:

— Мое имя Крикс, — и, оглянувшись, добавил совсем тихо. — Это мое настоящее имя, его никто не должен знать.

— Почему ты доверяешь мне? — спросил Кассий.

Пришелец рассмеялся.

— Я видел, как ты подошел к надсмотрщику. Ты не был в школе гладиаторов Лентула Бастиаса? — спросил он.

— Нет, — отвечал Кассий, — я всю жизнь работаю в его красильне.

Он подвел Крикса к бассейну возле задней стены красильни. Ужасающее зловоние неслось от беловато-желтой жидкости, заполнявшей его.

— Вот козий мех, — сказал Кассий, — я покажу тебе, куда нужно переносить мочу.

Крикс увидел, как Кассий опустил обе руки в бассейн почти по локти.

Зловоние стало еще сильней, когда он вытащил из бассейна налитый мех.

— Иди за мной, — сказал Кассий.

Он зашел под навес и вылил в просмоленный чан содержимое меха.

— Состав готов, — сказал он, — двадцати летних дней достаточно для этого. А зимой моча выстаивается по