— Если хочешь одолжить у меня сухую рубашку, можешь подняться ко мне в комнату.

— И так сойдет. — В горло Джуд будто воткнули раскаленные иголки, а в животе разливалось приятное тепло. Она поставила стакан на стойку, кивнула: — Еще.

Эйдан спокойно наклонился, оперся руками о стойку. Опыт-опыт! Кому-то можно налить и бутылку, зная, что ничего плохого не случится, кого-то потихоньку надо выпроводить, пока алкоголь не ударил в голову. А бывает, что человеку излить свои печали гораздо важнее, чем вливать в себя виски.

Он прекрасно понимал, с чем имеет дело сейчас. К тому же, если Джуд пьянеет от полутора бокалов вина, две порции виски просто собьют ее с ног.

— Дорогая, может, расскажешь мне, что случилось?

— Я не говорила, что что-то случилось. Я сказала, что хочу еще порцию виски.

— Ну, здесь ты ее не получишь. Однако я могу посадить тебя у камина и заварить чай.

Джуд шумно втянула воздух, выдохнула, пожала плечами.

— Прекрасно. Забудь про виски.

— Вот и умница. — Эйдан погладил ее все еще сжатый кулак. — Иди, присядь, а я принесу тебе чай. И ты расскажешь мне, что случилось.

— Не хочу я сидеть. — Она смахнула с лица мокрые волосы и подалась к нему. И приказала: — Наклонись поближе. — Когда Эйдан подчинился и их лица почти соприкоснулись, она ухватила его за рубашку. И заговорила. Четко, размеренно. Правда, ей хватило ума не повысить голос. — Ты еще хочешь переспать со мной?

— Прости, не понял.

— Ты меня слышал. Ты хочешь со мной переспать или нет? — с мрачной решительностью повторила она.

Его нервы напряглись до предела, но он не отступил, хотя самообладание далось ему нелегко.

— Прямо сейчас?

— А почему бы и нет? Неужели все надо планировать, раскладывать по полочкам, перевязывать чертовым бантиком?

Она забыла, что нельзя повышать голос, и несколько голов повернулось в их сторону, несколько лиц удивленно вытянулось. Эйдан накрыл ладонью пальцы, впившиеся в его рубашку, и погладил их.

— Джуд, хочешь, я найду тебе укромное местечко?

— И где же это?

— Вон там. — Он снова погладил ее пальцы, затем отцепил их от своей рубашки, показал на дверь в конце бара и крикнул: — Шон, ты не мог бы подменить меня здесь ненадолго?

Эйдан поднял откидную доску, пропустил Джуд и подтолкнул ее к кухне.

Укромное местечко оказалось маленькой комнаткой без окон, в которой стояли два стула с плетеными сиденьями, принадлежавшие еще его бабушке, и расшатавшийся, но дорогой его сердцу стол, который собственноручно сколотил отец. Эта комнатка предназначалась для приватных бесед и деловых переговоров. Вряд ли можно было найти более уединенное местечко для общения с женщиной, которой пришло в голову спросить, хочет ли он переспать с ней. Эйдан включил старинную лампу с плафоном-шаром, оставив без внимания графин с виски.

— Почему мы не…

«Сядь», — намеревался сказать он, но его губы уже жадно впились в ее рот. Она прижала его к двери, запустила пальцы в его волосы и ответила на его поцелуй с не меньшей жадностью.

Он сдавленно застонал и забыл обо всем, ошеломленный ее неожиданной атакой. Она прижалась к нему. Господи, она прилипла к нему разгоряченным телом. Он лишь слабо удивился тому, как еще не испарилась ее одежда.

Он чувствовал нервное, гулкое биение ее сердца. А может, это билось его сердце? Она пахла дождем и виски, и он желал ее с отчаянием, граничащим с болью. Лихорадочное желание пронзало его, вонзало в него когти, кружилось в его голове, обжигало его горло.

Где-то вдали он услышал голос брата, ответный смех, тихую мелодию. И вспомнил. Смутно, но вспомнил. Где они. Кто они.

— Джуд, подожди. — Плохо соображая, Эйдан попытался отстранить ее. — Здесь не место.

— Почему? — Неужели он ее отталкивает? А он так нужен ей сейчас! — Ты хочешь меня, я хочу тебя, так что же ты медлишь?

Он был возбужден так, что мог бы взять ее прямо здесь и сейчас, но не этого она заслуживала.

— Подожди. Дай перевести дух. — Он погладил ее волосы, заметил, что рука дрожит. — И скажи, наконец, что случилось.

— Ничего не случилось. — Голос сорвался и выдал ее ложь. — Почему что-то должно было случиться? Просто займись со мной любовью. — Трясущимися от нетерпения пальцами она попыталась расстегнуть его рубашку. — Просто коснись меня.

Теперь он прижал ее спиной к двери, крепко обхватил ладонями ее лицо. Чего бы ни требовало его тело, сердце и разум отдавали другие приказы. Он предпочитал слушать сердце.

— Я могу коснуться тебя, но не смогу добраться до тебя, если ты не скажешь, что тебя тревожит.

— Ничего меня не тревожит, — выдавила она. И разрыдалась.

— Не плачь, милая. — Гораздо легче утешать женщину, чем сопротивляться ей. Эйдан осторожно прижал ее к себе, убаюкивая. — Кто обидел тебя, любимая?

— Никто. Ничего. Просто глупость. Извини!

— Я же знаю, что-то случилось. И вовсе не глупость. Скажи, что тебя опечалило?

Джуд горестно, судорожно всхлипывала, вжимаясь лицом в его плечо, крепкое, как скала, уютное, как подушка.

— Мой муж и его жена едут в Вест-Индию, и у них будет ребенок.

— Что? — вскрикнул он, резко отстраняя ее. — У тебя есть муж?

— Был. — Джуд шмыгнула носом. — Он меня бросил.

Эйдан пару раз глубоко вдохнул и выдохнул, но голова все равно кружилась так, будто он влил в себя бутылку «Джеймисона». Или получил ею по башке.

— Ты была замужем?

— Была. — Она взмахнула рукой. — У тебя есть носовой платок?

Эйдан выудил из кармана платок и протянул ей.

— Думаю, надо начать с начала, но прежде подыскать тебе сухую одежду и напоить горячим чаем, а то еще простудишься.

— Нет, мне ничего не нужно. Я, пожалуй…

— Успокойся. Идем наверх.

— Я такая страшная. — Джуд шумно высморкалась. — Я не хочу, чтобы меня видели такой.

— Там нет никого, кто бы в свое время не пролил парочку собственных слез и прямо в этом пабе, но мы поднимемся через кухню.

Не оставив Джуд времени на споры, Эйдан взял ее за руку и потащил к двери. Она упиралась, вдруг осознав, как отвратительно вела себя, но он уже тащил ее через кухню. Дарси оглянулась на шум и охнула.

— Боже, Джуд, что с тобой?

Эйдан качнул головой, и Дарси умолкла, а он подтолкнул Джуд к узкой лестнице.

Когда они поднялись наверх, Эйдан открыл дверь в маленькую захламленную гостиную.

— Спальня за гостиной. Надевай, что тебе подойдет, а я поставлю чайник.

Джуд хотела поблагодарить его, извиниться, но не успела, он уже исчез в дверном проеме.