— Мне нравится солнце и море! Качаться на волнах, пить коктейли у бассейна, и чтобы было тепло.

Это прозвучало так театрально и неестественно, что Оля тут же осеклась. Но Олаф, кажется, ничего не заметил, только рассмеялся:

— Нам с вами нравится почти одно и то же! Это просто чудо.

Он резко тронулся с места и выехал на оживленную улицу. Через несколько минут они уже неслись по МКАДу в потоке машин. Олаф смотрел теперь только на дорогу, а на Ольгу вроде бы даже внимания не обращал. Интересно, что он задумал? Неужели сейчас они поедут в аэропорт, сядут в самолет и через пару часов будут загорать где-нибудь под жарким солнышком? А как же паспорта, билеты, виза? Ольга зачем-то пошарила в карманах куртки. Так и есть — ни документов, ни денег.

— Олаф, а куда мы едем? — робко спросила она.

— Не скажу. Это будет сюрприз!

Спокойствия и уверенности ей такой ответ не прибавил. Ольга вспомнила, как мама всегда ее предостерегала: не садись в машины к незнакомым! А то завезут куда-нибудь, убьют, ограбят, изнасилуют… Мама всегда запирала двери на три замка и смотрела криминальную хронику по телевизору, а вечером, когда Ольга приходила домой с работы, рассказывала про всякие ужасы, которые успели произойти в мире и его окрестностях. Ольга сейчас просто воочию увидела ее лицо — поджатые губы, морщинку между сдвинутых бровей, узелок седых волос на затылке… Неужели мама была права и симпатичный, обходительный и вежливый незнакомец вполне может оказаться убийцей или насильником? Да, да, именно незнакомец! Она же знает о нем только то, что он сам рассказал. А придумать можно все, что угодно.

Где-то на Юго-Западе они свернули с окружной дороги на улицу, названную почему-то в честь Инессы Арманд. Возле большого торгового центра у метро Олаф с сомнением покачал головой, но все же остановился.

— Простите, Ольга, я снова вынужден оставить вас ненадолго.

Он действительно вернулся через несколько минут — веселый, с какими-то пакетами в руках, бросил их на заднее сиденье и весело спросил:

— Ну как? Не скучали? Уже недолго осталось, здесь совсем близко.

Ехать и в самом деле пришлось недолго. Минут десять они еще крутились по улицам, застроенным типовыми многоэтажками, когда Ольга увидела огромное здание из стекла и бетона с прозрачным куполом. А Олаф уже высматривал место на парковке.

— А все-таки, что это? Похоже на какой-то спорт-комплекс.

— Аквапарк. Самый крупный в Европе. Раньше такой был только в Хельсинки. — Олаф отвечал рассеянно, пытаясь втиснуться между черным джипом с тонированными стеклами и довольно затрапезным «жигуленком». — Сейчас все сами увидите.

В светлом и чистом холле, выложенном мраморной плиткой, Ольга сперва немного оробела. Зато Олаф вел себя уверенно, как завсегдатай, — перемолвился о чем-то с девушкой на ресепшен и тут же вернулся к ней.

— Вот, — он протянул какой-то странный браслет с блестящей металлической бляшкой, — это номерок от раздевалки. Наденьте на руку, чтобы не потерять. А здесь, — он протянул большой полиэтиленовый пакет, — все, что вам может понадобиться. Я жду вас у бассейна через десять минут.

Оля покорно взяла пакет и пошла по коридору, сияющему какой-то неестественной чистотой. В раздевалке она устало опустилась на лавочку и в который уже раз за сегодняшний длинный день попыталась собраться с мыслями. Плескаться в бассейне ей совсем не хотелось — а вот теперь придется. Сама напросилась. А еще — придется о чем-то говорить с незнакомым, по сути, человеком. И наверное, не только говорить.

Пусть он так красив, умен, вежлив и обходителен, но чужой! В душе у нее нет любви к нему, только скуку и страх, а главное — ожидание неминуемой беды, которая вот-вот должна случиться.

Оля вздохнула. Нечего рассиживаться и нагонять на себя грустные мысли. Надо идти переодеваться, раз уж пришла сюда. Она приоткрыла пакет и заглянула внутрь. Так, купальник, большое махровое полотенце, мыло, шампунь… Даже шлепанцы резиновые не забыл! Надо же, какой заботливый кавалер. И кучу денег на нее потратил — все новое, дорогое, явно только что из магазина. Надо же, один купальник почти сто пятьдесят долларов стоит! А с виду — простенький. Ольга снова вздохнула, словно древняя старуха, и пошла к душевой.

В первый момент она немного растерялась — аквапарк ошеломил ее своей величиной, звуками музыки, обилием купающихся людей… У ее ног лежал огромный бассейн странной изогнутой формы, который то сужался, то расширялся. Здесь были горки, искусственные водовороты, и волны накатывали почти как настоящие. У бассейна стояли пластиковые столы и стулья, и люди пили коктейли из высоких бокалов — действительно, почти как на курорте! Оля поискала глазами своего спутника.

— Вам нравится?

Ольга услышала знакомый голос и вздрогнула от неожиданности. Ну что это за привычка — подходить со спины!

— Вы прекрасно выглядите, Ольга. Может быть, хотите что-нибудь выпить или сразу пойдем купаться?

Он смотрел на нее и сиял улыбкой, как мальчишка. Так старался доставить ей удовольствие, что Ольга даже почувствовала легкий укол совести. Она пробормотала что-то неопределенное, но Олаф, кажется, не заметил.

— Можно сначала поплавать вот здесь, где вода почти спокойная, потом — где волны…

Он подал ей руку, в воду они вошли вместе. Ольга всегда любила плавать (жаль только, удавалось очень редко), и только сейчас она почувствовала себя по-настоящему хорошо. Будто каждая клеточка ее тела поет и радуется. Может, и правда, вот оно — счастье?

Она услышала легкий хлопок, который раздался откуда-то сверху. И дымок еще был… Легкий сероватый дымок. Может, пиротехника такая, лениво подумала Ольга, покачиваясь на теплых, таких ласковых и ручных волнах…

А потом начался кошмар. Свет погас, раздался звон стекла, и сверху посыпались осколки. Вокруг страшно закричали люди. Почему-то сразу стало очень холодно. Неужели крыша рухнула? — подумала Ольга. И где Олаф? Ведь только что он был рядом! Она протянула руки к нему через холод и темноту, ища защиты и спасения.

А с высоты уже летел огромный, острый кусок стекла. Оля его не увидела, только почувствовала страшный удар, который пришелся по голове и шее. Сначала была боль, потом по плечам потекло что-то теплое и липкое, потом она перестала чувствовать свое тело… И вообще что-либо чувствовать.

Когда подоспевшие спасатели разбирали завал и выносили тех, кому еще можно было помочь, Ольга еще жила, несмотря на тяжелейшие травмы (в свидетельстве о смерти потом напишут «несовместимые с жизнью»). Молодой парень заглянул ей в лицо и горестно покачал головой:

— Жалко девку. Молодая, красивая, ей бы еще жить да жить…

Более опытный напарник грубо оборвал его:

— Хватит! Не видишь — у нее позвоночник переломлен. Останется жить — будет калекой. Кому она такая нужна?

Калекой? Ольга попробовала пошевелить хотя бы пальцем — и не смогла. Значит, правда. Пожалуйста, только не это! Не надо, пожалуйста! — взмолилась она неизвестно кому. И когда сознание вновь стало угасать — на этот раз уже навсегда, она сразу поняла это — Ольга даже почувствовала облегчение.