А вон тот, барон? Догадываешься почему Вяземская с таим спокойствием появилась на бале дебютанток в его компании? У него уже седьмой. Титул князя фактически у него в кармане.

— Ты шутишь? — нахмурившись проговорила Елизавета. — А какой ранг тогда ранг у цесаревича?

— Подтвержденный шестой. — ответил Михаил. — Он его не афиширует, но я многократно видел, как он применяет объемно-стихийные конструкты. Не говоря уже об ордене и развитии внутренней силы. Если хочешь, чтобы наша помолвка состоялась, даже не думай огрызаться на цесаревича. А брат твой может до совершеннолетия и не дожить.

— Юсуповы так и не пришли? — осмотрев зал спросила Екатерина у своей фрейлины, княгини Бажовой.

— Нет, ваше императорское величество, ни князя, ни супруги с детьми. — ответила та, заставив Екатерину еще больше нахмурится. Вечер в целом проходил нормально, во дворце собрались почти все её сторонники, но были и раздражающие факторы.

Многие из приглашенных подходили к Александру и супругам, и не только чтобы поздороваться, они останавливались, о чем-то переговаривались. Некоторые пожимали руки. И хотя большинство могло бы сказать, что это не более чем жесты вежливости и доброй воли, она прекрасно понимала, что это неприятный звоночек.

Если сегодня ей не удастся осуществить договоренность с патриархом, те же люди что клянутся ей в вечной верности уже завтра будут делать то же самое по отношению к Чужаку. И хотя мнение света, особенно после очередного ножа в спину от брата, волновало Екатерину не так сильно, но вот действия Бориса… как минимум бесили.

Вернувшийся супруг был совершенно не тем человеком что шестнадцать лет назад отправился в Тунгусскую зону. Он и раньше был мрачным и сосредоточенным, часто не ставящим ни во что людей, особенно слуг, но то во что он превратился сейчас вообще сложно было назвать человеком. А эта его привычка давить диссонансом…

Он обещал вернуть Екатерине силы перед отъездом. Обещал вновь настроить камень, и попросил за это не так чтобы много — помочь в отлучении от престола Александра. После всего произошедшего это была, пожалуй, единственная позиция по которой сходились их мнения. Вот только Екатерина не собиралась сдаваться.

Отдать трон ещё даже не родившимся внукам, когда под боком есть родной сын, которого она наконец сможет воспитывать сама. Совершенно нормальный, здоровый ребенок, а не валяющийся в коме инвалид — что это если не счастье? Ему не хватает только правильной фамилии и возможности унаследовать престол. А уж она воспитает из него настоящего императора. Да и времени будет достаточно.

Править еще пятнадцать-двадцать лет, растить и воспитывать любимое чадо, наконец не вкладывать все силы в безвольный труп, а заниматься государственными делами и своими исследованиями на правах полноправной императрицы. Обо всем этом ещё два года назад она могла только мечтать. И оставался только один скользкий вопрос.

Борис не желал признания бастарда. Да, в ровной степени он не считал своим сыном Александра, не раз называя его чужаком. Но к её ребенку относился вовсе как к мерзкому отродью, которое не заслужило жизни. И это после того, как сам он шлялся непонятно, где столько лет! Пусть он даже не может больше иметь детей, она то тут при чем? Да и сколько девок он успел перепортить за эти годы?

— Госпожа, пора. — напомнила княгиня Бажова, и Екатерина кивнула.

Пока Бориса нет в столице, она должна успеть. Сделать всё сейчас, пока ещё не поздно. Пока дворянское собрание Петрограда не сделало то же заявление что и боярская дума. Не стоит идти против обеих палат парламента, особенно в столь неспокойное время. Но другого выхода нет, как и более удачного момента.

Уж слишком усиливаются позиции Александра. Да и дар… Екатерина не видела всё так как видели её супруг и первый сын, но стала свидетелем их перепалки и прекрасно ощутила на себе тот гнев, которого Александр даже не почувствовал. Личная сила решала в этом мире далеко не всё, но очень многое. И Борис тому живой пример.

— Патриарх вылетел, будет через пять минут. — произнесла фрейлина, и императрица улыбнулась. Что же, теперь отступать некуда. Она не даром собирала столько сторонников. Даже если Борис ворвется сейчас в зал, и в гневе прикажет ей остановится, он не посмеет убить столько наследников и глав великих боярских семей.

Может использовать князей и их дочерей, в виде живого щита, не слишком красиво, но муки совести Екатерину по этому поводу точно грызть не будут. Главное теперь чтобы все нужные части оказались на своих местах. Всё же регалии императорской власти — не те вещи, которые можно игнорировать при проведении ритуалов, таких как крещение будущего Романова.

— Катер на подлете. — через полторы минуты заметила Бажова. — Что с дитя?

— Всё будет хорошо. — улыбнулась Екатерина. Её стоило гигантских усилий, узнать кто именно держит её сына в заложниках. Но, к счастью, у Бориса оставалось не так много открытых сторонников, пусть и верных. Да и предложить в его отсутствие Екатерина могла многое.

Это пусть у Александра нет понимания что такое владения Романовых, а она прекрасно знала, что почти половина страны принадлежала ей. Ну пусть ен её, а императорскому роду, но сейчас она эти два понятия не разделяла. Как и государственный бюджет со своим собственным. И если не удалось купить сторонников Бориса, с надсмотрщиками и няней все прошло куда спокойней.

Оставалось только дождаться пока малыша доставят во дворец, а из императорского алмазного фонда достанут нужный камень, крестик и золотую утварь. Главное, чтобы не вернулся Борис, а даже если вернется — ничего страшного, здесь слишком много людей чтобы он проявил себя.

— Они готовы. — шепнула Ангелина, прочитав сообщение на коммуникаторе. — С минуты на минуту всё начнется.

— Уже. — заметила Мария, указав на поднимающуюся на балкон Екатерину. В истинном зрении я без труда различил как искажена крайним волнением аура императрицы, но держалась она великолепно, не показывая и тени сомнения.

— Екатерина Николаевна Романова, императрица всея Руси! — громогласно объявил глашатай, и мать вышла на небольшой балкон, располагавшийся над залом.

— Дорогие гости, я сердечно приветствую вас всех на этом замечательном празднике — первом дне весны. — уверенно проговорила Екатерина. — От лица всего императорского дома я рада что в это неспокойное время вы остаетесь верны державе и её главе. Вы самые сильные, отважные и верные сыны нашей страны, и потому сегодня я подготовила для вас небольшой подарок. Честь стать свидетелями крещения моего сына, Давида, что получит во Христе новое имя и фамилию.

По залу пробежали обеспокоенные шепотки, кое где перерастающие в возмущенные высказывания. Это мы были в курсе планов императрицы-матери, просто потому что устраивал это представление Филарет, а многих держали в неведении до последнего. Но вот о решении государевой думы знали все, и сейчас Екатерина фактически наплевала на мнение высокого аристократического органа.

— Священное таинство состоится через полчаса в часовне зимнего дворца, куда вас проводят слуги. — продолжила Екатерина. — Те же кто посчитает это лишним, могут покинуть зал и дворец, никого удерживать силой я не стану.

— Сильное заявление. — усмехнулась Мария. — Даже идиоту будет ясно что любой покинувший зал после этих слов окажется в опале у императрицы и её младшего сына. Так что дураков будет мало. А вот принципиальные люди найдутся. Вон, уже собираются противники крещения.

— И верно. — кивнул я, улыбнувшись моим соратникам, постепенно сбивающимся в кучку. И были там не только мои близкие товарищи и друзья, но и совершенно малознакомые личности, которые лишь подходили поздороваться, но при этом н собирались отказываться от позиции занятой ещё при голосовании в думе.

— Нужно предупредить их что в часовню всё равно нужно идти. — сказал я, ведя за собой девушек. — Дамы и господа, я так же рад вас приветствовать и приглашаю в церковь уже от своего имени. Уверен, это будет чрезвычайно интересное зрелище.

— Простите, ваше высочество, но разве нам не стоит бойкотировать крещение Давида? — удивленно спросил Рублев. — Это может сильно навредить вам.

— Нисколько. — улыбнувшись заверил я товарища. — Идемте, вы всё увидите.

Возражать никто не стал, так что через пять минут мы вместе с большей частью аристократов, присутствовавших на балу, уже стояли в зале церкви. При этом все желающие не влезли, но для нас место приберегли в самом первом ряду, у стоящей возле иконостаса купели.

— Александр. — холодно проговорила Екатерина, подойдя ближе.

— Матушка. — улыбнувшись ответил я.

— Что ты задумал? — не выдержав спросила императрица спустя несколько секунд. —