поздно будет — даже сыщики с поисковыми навыками не могут взять след, если он слишком уж давно оставлен. Пока тут начнут наводить порядок, пока кто-то догадается, что здесь проводился ритуал. Если вовсе кто-то о чем-то догадается.

Когда выбрались наружу, в ночную темень, я задумался, куда же определить девушку. И, на свою беду, не находил иного выхода, кроме как заселить ее в ту же гостиницу. Надеюсь, в таверне еще остались номера, иначе ей придется… нет, не спать в одной комнате со мной, а слоняться по городу до утра, пока я не начну искать нам другое съемное жилье. Пора уже обзаводится собственным жилищем, а раз вернуть участок я не смог, сниму себе какой-нибудь домик с подвалом, где можно вызывать призраков, духов, демонов и прочих инферналов.

— Ой, это кто? — умилилась Альсарана, увидав снаружи настороженного Горо. Что интересно — увидела его в полной темноте. Ночь сегодня была безлунной — хотя спутником этого мирка была совсем не Луна — а само небо закрывали темные тучи. Вдобавок обезьян спрятался за оплавленным куском стены, и серебристую шерсть за нагромождением камней и бревен увидеть было непросто — я сам его лишь по ощущениям от связи вычислил.

Девушка легко скользнула вперед: я поспешил следом за ней, подозревая, что сейчас псевдодевушка сожрет обезьянку, а я попаду в сюжет своего первого кошмара. Но обошлось — девушка подошла к Горо, ступая осторожно, а потом тот дернул в сторону, не спеша подставлять мех под незнакомые пальцы.

— Пошли, хватит уже гонять обезьяну, — поторопил я Альсарану.

Получилось не слишком вежливо, но церемониться с мертвячкой я не собирался.

Только вот кто знал, что наше противостояние и мои попытки вычислить инфернальные желания и характер твари могут настолько затянуться…

Глава 13

С девушкой, у которой вся одежда в рунах, я никуда идти не стал — первый же добропорядочный горожанин сочтет своим долгом доложить о нас патрулю, и поступит абсолютно правильно, если смотреть на этот поступок непредвзято. Увы, шкура мне была дорога, и я был весьма предвзят. Потому оставил девчонку в тихом переулке и свинтил в торговый дом, где приобрел для нее примерно подходящие по росту и комплекции вещи.

Вообще-то и сама Альсарана, и ее вещи — это иллюзия. Но когда я попросил ее сменить одежду на что-то более подходящее этому миру, она лишь беспомощно похлопала глазенками и призналась:

— Я не умею…

Вот и пришлось тратить медяки на покупки, и мотаться по ночному холоду в центр города, а потом еще и до таверны добираться. А все потому, что призванная девчонка не признается в своей инфернальной сущности и производит впечатление абсолютно бесполезного существа. Поэтому, когда мы с девушкой дошли до гостиницы, я был слегка на взводе.

Попинал дверь, и мне открыл заспанный дедушка. Старичок обретался здесь вроде как «для охраны», но в самом деле Ламберт, хозяин гостиницы, поставил доживающего свой век старичка, чтобы тот запускал припозднившихся постояльцев.

Старик недобро зыркнул на меня, но запустил. На одном из столов лежало «боевое орудие» старика — арбалет со снятой тетивой. Вряд ли когда-либо за все время своей службы дед вообще ее натягивал.

— Ишь ты, не один пришел, — слегка подобрел старик, увидев за мной девчонку, одетую в самые простые рубаху и штаны. — Доброй ночи, девушка.

— Кстати, можно снять этой… девушке комнату? — спросил я, но неожиданно получил отказ.

— Нет, — помотал головой старик. — Для этих целей раньше Марту будили, но сегодня у нее эм… ребенок заболел. А Ламберта я для этого пустяка будить не стану, извини. Чего у себя-то не поселишь?

— Не хочу сплетен, — отмахнулся я, даже не заморачиваясь над выдумыванием нормальной причины. Однако деду этого хватило.

— Это правильно, — закивал старичок плешивой головой. — Вот в наше время так и было — пока предложение не сделаешь, пока свадебку не сыграете — ночевать в одной комнате низзя. Правильно, правильно.

Старик тяжко вздохнул, наверняка сожалея о том, что в его молодости были приняты столь пуританские взгляды.

— А вы не против, если девушка с вами посидит? — спросил я, догадываясь, на кого можно спихнуть девчонку.

— Да конечно, все хоть какое-то развлечение, — закивал дед. — Все какое-то развлечение, будет меня от сна отвлекать.

Ага. Будто ты прям сильно этому сну противился, — подумал я, бросив взгляд на дальнюю лавку, на которой наверняка лежал расстеленный матрас. Эх, не хватает ему видеокамер и дежурного оператора, который будет поднимать его звонками за каждую минуту, проведенную без движения.

— Только мы на минуту отойдем, поговорим.

— Конечно, — закивал старичок.

Мы поднялись на второй этаж, откуда до деда, если он страдает лишним любопытством, не должно донестись ни слова. Я посмотрел в глаза псевдодевушки проникновенным взглядом, и веско, но тихо, сказал:

— Деда не жрать. И на будущее — никого из людей ни пальцем, ни своими заклятьями без моего разрешения не трогать. Мою и свою репутацию не портить. Про сущность свою не рассказывать, в магии иллюзий не практиковаться, если есть хоть малейший шанс, что тебя и твои фокусы увидят посторонние.

— Да какое «жрать»… — залепетала девушка полным обиды голосом, но я ее прервал:

— Ты меня услышала. Если меня убьют по твоему доносу, я найду тебя даже на том свете. Не учитывая того, что всех призванных мною духов после моей смерти отправит по домам, чего ты очень не хочешь.

— Хорошо, — произнесла девушка дрожащим голоском и отвернулась, скрывая слезы. Только вот меня это не трогало. Говорит, что не владеет иллюзиями, но я вижу, что врет — даже вид слез на глазах создала.

Я поднялся в комнату. Настроение стало получше — удалось устроить инфернальную девушку подальше от своей комнаты, что уже добавит мне спокойствия.

Заснул сразу и четыре часа, оставшиеся до утра, проспал без кошмаров. А вот утро меня «порадовало», и дело было не в девчонке.

Кому довелось во взрослом возрасте наблюдать за маленьким ребенком — не важно, племянником, братиком/сестренкой, или своим дитем, те наверняка замечали, с какой уморительной детской серьезностью мелкие совершают те или иные вещи. Например, пытаются надеть ботинки, долбят пальцами по клавиатуре или даже пытаются нажать кнопку лифта, а когда вы по привычке жмете ее раньше ребенка, начинают истерить, мол, «я хотел сам». И кричат они не из