— Мисс Баллантайн… то есть доктор Баллантайн… у меня не хватает слов, чтобы рассказать, какое влияние на мою жизнь оказала встреча с вами.

Робин почувствовала, что краснеет, и попыталась высвободить руку, но он крепко сжал ее.

— Я хотел бы получить позволение поговорить с вами в таком же духе еще раз. — Кодрингтон помолчал. — Если это утро закончится так, как мы надеемся.

— О, все будет хорошо! — с жаром воскликнула она. — Все будет так, как мы надеемся, я знаю.

Едва сознавая, что делает, она порывисто приникла к нему и горячо поцеловала. На мгновение Клинтон оцепенел, потом неуклюже прижал ее к себе так крепко, что латунные пуговицы его кителя впились ей в грудь, и мял зубами ее губы, пока они не покрылись синяками.

— Моя милая, — шептал он. — О моя милая.

Его бурный отклик испугал молодую женщину, но очень скоро Робин почувствовала, что его крепкие объятия ей нравятся. Она попыталась высвободить руки, чтобы тоже обнять его, но Клинтон неверно истолковал движение и поспешно выпустил ее.

— Простите, — выпалил он. — Не понимаю, что на меня нашло.

Мисс Баллантайн пронзило острое разочарование, потом она разозлилась на его робость. Несмотря на недоразумения с пуговицами и зубами, было все-таки очень приятно.

Шлюпки отчалили от обоих кораблей одновременно и сквозь перламутровую рассветную дымку направились к берегу, который смутно вырисовывался в бледном утреннем свете позади линии бурунов.

Они пристали к берегу в сотне метров друг от друга, добравшись до пляжа на гребне одной и той же длинной зеленой волны. Гребцы спрыгнули в воду, доходившую до пояса, и втащили шлюпки на белый песок.

Обе команды порознь перевалили через нанесенный рекой песчаный вал и двинулись к дальнему концу лагуны, скрытому от кораблей одинокой дюной и зарослями высокого тростника с пушистыми головками. На краю тростниковых зарослей находилась ровная полоска плотного влажного песка.

У одного ее конца встали Манго Сент-Джон и Типпу. Манго закурил сигару и, упершись руками в бедра, глядел вдаль поверх холмов, не обращая ни малейшего внимания на все, что творилось вокруг. На нем были черные, плотно облегающие брюки и белая шелковая рубашка с длинными рукавами, в распахнутом вороте виднелись темные волосы на груди. Белая рубашка будет для противника хорошей мишенью, он скрупулезно соблюдал правила.

Робин исподтишка наблюдала за ним с другого конца поляны, где стоял Клинтон Кодрингтон. Она пыталась сохранить в душе ненависть к Сент-Джону и думать лишь о том, как ей претит его насилие, но долго питать столь тяжелые чувства было нелегко. Вместо этого ее охватило радостное возбуждение, странный восторг, который усиливался при одном взгляде на этого дьявола в человеческом обличье. Она поймала себя на том, что открыто на него пялится, и с трудом отвела глаза.

Возле нее с негнущейся спиной стоял Клинтон. Капитан был одет в синий форменный китель, в бледно-розовом свете занимающейся зари сверкали золотые галуны, указывающие на его ранг. Он зачесал выбеленные солнцем волосы назад и перевязал их на затылке, при этом четко вырисовывалась решительная линия подбородка.

Зуга пошел навстречу Типпу, который нес под мышкой палисандровую шкатулку с пистолетами. Они встретились на середине ровной площадки. Типпу остановился, широко расставив ноги, раскрыл шкатулку и протянул Зуге, а тот, вынимая каждый пистолет из обитой бархатом ячейки, зарядил их тщательно отмеренной дозой черного пороха, забил в стволы темно-синие свинцовые пули и установил пистоны на ударники.

Вид длинноствольных пистолетов напомнил Робин о той ночи на «Гуроне», она прикусила губу и зябко поежилась.

— Не терзайте себя, мисс Баллантайн, — шепнул Клинтон.

Он расстегнул и снял китель. Под ним также была белая рубашка, честно являвшая противнику отличную мишень. Он протянул ей китель и хотел что-то добавить, но тут раздался голос Зуги:

— Пусть дуэлянты выйдут вперед.

Клинтон еще раз вымученно улыбнулся и зашагал, оставляя на влажном песке глубокие следы каблуков.

Он предстал перед Манго Сент-Джоном, спокойно встретив его взгляд. Лица обоих были непроницаемы.

— Джентльмены, призываю вас решить дело без кровопролития, — произнес Зуга ритуальную формулу попытки к примирению. — Капитан Кодрингтон, вы, как бросивший вызов, согласны принести извинения?

Клинтон лишь коротко покачал головой.

— Мистер Сент-Джон, существует ли другой путь избежать кровопролития?

— Думаю, нет, сэр, — протянул Сент-Джон, осторожно стряхивая с сигары слой серого пепла толщиной в сантиметр.

— Отлично, — кивнул Зуга и немедленно перешел к условиям дуэли: — По команде «Расходитесь!» каждый из вас, джентльмены, должен сделать десять шагов, я буду их отсчитывать вслух. Сразу же после счета «десять» я дам команду «Пли!», и после нее вы будете вольны обернуться и разрядить оружие.

Он смолк и взглянул на Типпу. За пояс мешковатых штанов помощника был заткнут длинноствольный заряжающийся с дула пистолет.

— Оба секунданта вооружены. — Зуга положил руку на рукоятку кольта у себя за поясом. — Если кто-либо из дуэлянтов сделает попытку открыть огонь до соответствующей команды, он будет на месте застрелен секундантами.

Майор снова замолчал, переводя взгляд с одного противника на другого.

— Вам все ясно, джентльмены? — Оба кивнули. — Есть ли у вас вопросы? — В полной тишине Зуга подождал несколько секунд, потом продолжил: — Что ж, тогда начнем. Мистер Сент-Джон, вы имеете право выбрать оружие первым.

Манго Сент-Джон бросил сигару и втоптал ее каблуком в песок. Потом шагнул вперед. Типпу протянул ему палисандровую шкатулку, и Сент-Джон, мгновение поколебавшись, выбрал один из роскошно инкрустированных пистолетов. Он прицелился в небо и взмахом свободной руки взвел курок.

Клинтон взял другой пистолет и взвесил его в руке, плотно обхватив рукоятку, затем повернулся вполоборота, поднял пистолет и прицелился в одного из черно-желтых ткачиков, сновавших по окрестным тростникам.

Робин с облегчением наблюдала, как с привычной непринужденностью держит оружие ее защитник. Теперь она была совершенно уверена в исходе дуэли. Добро должно восторжествовать. Она снова начала молиться про себя, шевелились лишь ее губы, повторяя слова двадцать второго