* * *

Не меньшее удивление у Александра Козырева вызвали танки, прикрывавшие немецких четырехгусеничных «Монстров». Это не были привычные уже немецкие «Панцеры» – угловатые и массивные.

«Шерманы» – американские средние танки несли кресты на башнях! Но откуда они у эсэсовцев?! А все оттуда… Часть американских танков гитлеровцы захватили во время контрнаступления в Арденнах. А другие машины пришли по… ленд-лизу! Американцы стали помогать гитлеровской Германии, причем не только сырьем и топливом, но и тягачами, пушками, боеприпасами и танками. Но маскировали поставки техники под захваченные немцами «трофеи». Ну а на то, что «военная добыча» приходила в заводской смазке и в полной комплектации, просто закрывали глаза.

Так вот и получалось, что по обе стороны линии фронта теперь воевали «онемеченные» «Шерманы» с черными крестами на башнях и их противники «Эмча» – прозвище, полученное от советских танкистов от обозначения машины «М-4».

Конечно, к 1945 году «Шерманы» не могли тягаться с «Тиграми» и «Пантерами». Хотя, по мысли американских генералов, тяжелые немецкие танки будут воевать на Восточном фронте, а на западе их количество будет минимально. И тут американцы рассчитывали таскать каштаны из огня чужими руками. Потому, кстати, до сорок пятого года янки тянули с принятием на вооружение собственного тяжелого танка, который бы мог на равных тягаться с «Тигром» и «Пантерой». «Дядя Сэм» умел считать денежки и экономить на крови и жизнях даже собственных солдат.

Однако нужно отдать должное, до 1944 года «Шерман» являлся достаточно пристойным танком. Его 75-миллиметровая пушка «M-3» благодаря клиновому полуавтоматическому затвору и унитарному заряжанию обладала высокой скорострельностью. Она была эффективна против немецких легких и средних танков. Единственной немецкой машиной, которая могла выдержать удар «Шермана», были последние модификации «Pz.Kpfw-IV». Пушка «M-3» вдобавок оснащалась гироскопическим стабилизатором фирмы «Вестингауз». Он работал в вертикальной плоскости, увеличивая точность выстрелов.

Сам танк выпускался в США огромной серией в 88 410 машин, в том числе – и выпущенные по лицензии в Канаде. Он был достаточно простым в производстве и эксплуатации, однако в бою был опасен для самого экипажа из-за высокого силуэта и склонного к пожарам бензинового двигателя. При повреждении двигателя «Шерман» мгновенно выгорал дотла. Сами американские танкисты с мрачным юмором прозвали свою машину «спиртовкой для подогрева пищи».

– Командир, это чего «Эмча» на нас прут?! – башнер-наводчик удивился не меньше командира.

– А тебе не один ли хрен?! Пять тысячных вправо, дистанция тысяча сто… – скомандовал Кайзер. – Возьмешь его?

– Так точно!.. – Андрей Лемур развернул башню. – Выстрел!

Первый же сплошной 85-миллиметровый бронебойный снаряд влупил под округлую башню «Шермана». Толщина брони лба башни американского танка составляла всего 76 миллиметров. И даже то, что защита установлена под углом шестьдесят градусов, его не спасло. Ствол пушки перекосило, а саму башню заклинило от удара. Танк резко встал, будто наткнулся на невидимую преграду.

Ударили из башенных 85-миллиметровых пушек и остальные «атомные самоходки». Уже порядком изрытое воронками поле боя вновь заволокло дымом. Советские танкисты методично и расчетливо выбивали «Шерманов» с крестами на башнях так же, как до этого «эрзац-Пантеры» на базе немецких «Четверок». Прицелы на самоходках «ИСУ-280АТ» как минимум не уступали западным, ведь они были произведены на основе трофейных «цейссовских» оптических систем. А дальномеры на командирских башнях позволяли уверенно определять дистанцию, избегая недолетов и перелетов.

«Шерманы» ползли медленно, на лобовой броне у них лежали мешки с песком, но это была слабая защита от советских 85-миллиметровых пушек «Д-5Т-бис». Пятьдесят один миллиметр наклонной брони не спасал от попадания бронебойных снарядов на дистанции менее километра. А мешки с песком на танке в 1945–1946 годах – это вообще явный примитив. От кумулятивного снаряда они еще кое-как спасали, но вот бронебойный сердечник против бронебойного сердечника – все равно что тюлевая занавеска против лома!

Чтобы хоть как-то скомпенсировать этот недостаток, был создан «Шерман-джамбо» с лобовой 150-миллиметровой бронеплитой. Несколько таких неуклюжих коробок ползли по полю, разбрасывая искры рикошетов. Сами американские танки вели непрерывный огонь по нашему переднему краю. Орудийные залпы поддерживали еще и реактивные снаряды.

В одних боевых порядках с обычными «Шерманами» наступали и их ракетные модификации «Каллиопе». Над башней обычного станка монтировались шестьдесят трубчатых направляющих для 114-миллиметровых реактивных снарядов «M-8». По горизонту наведение многоствольного «пакета» пусковой установки выполнялось поворотом башни, а вертикальное – подъемом и опусканием танкового орудия. Его ствол был соединен с направляющими пусковой установки специальной тягой. Она крепилась непосредственно к стволу орудия, и это не позволяло вести огонь из него до тех пор, пока пусковая установка не сбрасывалась. А в остальном танк полностью сохранял вооружение и бронирование обычного «Шермана», что делало его единственной подобной системой реактивного залпового огня, которая была приспособлена воевать непосредственно на поле боя. Отвод в тыл требовался только для перезарядки. Задумка весьма остроумная, и непосредственно на поле боя внезапный реактивный удар был очень эффективен и неотразим.

Перед глазами танкистов-самоходчиков полыхнуло вдруг ярчайшее пламя. Ракеты «Каллиопе» ударили с малого расстояния, разметав массивные брустверы танковых окопов. Во все стороны полетели обломки камней, вывороченные бревна, мерзлая земля. От попаданий 114-миллиметровых американских ракет советские самоходки «ИСУ-280АТ» защитили сотовые противокумулятивные блоки. «Взрывная броня» контрдетонацией погасила сокрушительные удары реактивных снарядов.

И все же наводчики и командиры в башнях от «Тридцатьчетверок» на несколько мгновений ослепли от огненных сполохов. По массивной броне «атомных самоходок» застучали осколки. Но нижнетагильские машины были созданы для атомной войны и были способны выдержать гораздо более сильные удары. И все же…

– Командир, перед глазами до сих пор какая-то хрень мельтешит, – пожаловался Андрей Лемур.

– Отработаю за тебя, восстанавливайся.

Кайзер сам навел пушку, его танковая панорама позволяла не только обозревать поле боя, но и целиться. В перекрестье сквозь дым и вспышки взрывов был виден характерный силуэт американского танка «Каллиопе» с «короной» с шестьюдесятью пусковыми трубами. Гвардии капитан нажал на электроспуск – привычно грохнула рядом надежная пушка. Снаряд чиркнул по округлой башне «Шермана» и отрикошетил. Получилось даже лучше, чем предполагал Александр Козырев.

Бронебойная «болванка» ударила в массивную пусковую установку. Этот танк только выходил на позицию, все шестьдесят пусковых труб были снаряжены 114-миллиметровыми ракетами. Фейерверк получился знатным! Во все стороны огненными волчками разлетались ракеты. Часть из них рванула прямо на пусковой, а сама установка развалилась. Крыша башни у «Шермана» толщиной всего 25 миллиметров, а у люков – и того меньше. Сноп пламени твердотопливного порохового двигателя одной из ракет, как автогеном, разрезал «голову» танка, превратив заодно командира вместе с наводчиком и заряжающим в обугленные трупы. От того же факела пламени сдетонировала боеукладка 75-миллиметровых снарядов в кормовой нише башни. В итоге башню даже не сорвало с погона – ее просто разворотило «ромашкой».