Как сейчас.

Она не знала, как ей действовать в этом странном классовом обществе. Посудомойка могла, по крайней мере, зарабатывать себе на жизнь, пусть и гроши. В то время как женщины высшего общества полностью содержались мужчинами, были ли то отцы, мужья, сыновья… или опекуны. Она даже не могла себе купить новое платье без разрешения. Как она вообще когда-то сможет приобрести дом? И как сможет принять такую жизнь? Так сильно зависеть от людей, пусть даже и от таких добрых, как герцог, после того как она потратила годы на то, чтобы стать самодостаточной? От этих мыслей у нее кружилась голова.

Кендра поняла, что все смотрят на нее, ожидая ответа на щедрое предложение герцога. Она откашлялась и наконец пробормотала: «Спасибо, ваша светлость». Что еще можно было сказать?

Разговор перешел на более общие темы. Кендра молчала, ее мысли снова обратились к расследованию.

Две недели. Угроза Медведя внушала даже больше ужаса, чем перспектива того, что палата лордов обвинит Алека в убийстве. Она абсолютно точно понимала, что этот негодяй сдержит обещание и осуществит свое правосудие. И его гнев больше не будет таким неконтролируемым, как сегодня. Он будет холодным и подогреваемым лишь жаждой мести. От этого он станет еще опаснее. Через две недели ничто его уже не остановит.

«Мне просто нужно сконцентрироваться. Мне нужно сделать свою работу». Эта тактика выживания всегда хорошо срабатывала в прошлом. Только сейчас речь шла не о ее выживании. Холодок пробежался по ее позвоночнику.

Ей нужно было найти убийцу леди Довер. На кону была жизнь Алека.

Кендра впервые заметила лорда Вестона, когда он проплыл мимо нее на танцевальной площадке на балу Дигби. Он был элегантен в своем темно-синем первоклассном сюртуке, бежевых бриджах и белых гетрах. Ему было на вид под пятьдесят, он был среднего роста, около ста восьмидесяти сантиметров. На его голове все еще красовалась копна светло-коричневых волос с вкраплением серебристых прядей, которые блестели при свете свечей и канделябров. Он был по-особому привлекателен, но под глазами наметились тени, которые Кендра увидела даже с другого конца помещения.

Может, он плохо спал из-за того, что его любовницу убили? Или из-за того, что это он убил ее?

В особняке Дигби собралось по меньшей мере две сотни людей. Музыка, создаваемая оркестром из пяти инструментов, смешивалась с приглушенным шумом от разговоров гостей. Бальная комната была большая, но в ней было душно. Погода ухудшилась, к вечеру появились облака и мелкий дождик, что заставило Дигби закрыть все двери. От щедрого применения парфюма и одеколона весь особняк пропитался терпкими запахами, которые должны были замаскировать вонь от тел присутствующих.

Дольки лимона и лавандовая вода помогали лишь постольку поскольку.

Кендра посмотрела на женщину, скользящую по комнате рядом с лордом Вестоном, – леди Вестон. Она была по меньшей мере на голову ниже мужа и на пару лет моложе его, темно-каштановые волосы были подняты в высокую прическу. Хорошая фигура, миловидное лицо, но ни в какое сравнение не идет со сногсшибательной красотой леди Довер.

«Каково это? – подумала Кендра. – Сидеть напротив молодой и более красивой любовницы мужа в театре, наполненном людьми, и видеть драгоценности, которые по праву принадлежат тебе? Знать, что он отдал их ей?»

– Бедная женщина, – прошептала ей Ребекка. – Это первое появление леди Вестон на публике с того самого скандала в театре.

– Полагаю, леди Сент-Джеймс была права: большая часть Лондона вышла на нее посмотреть. – Кендра посмотрела на эту женщину еще пару минут и продолжила: – Нам нужно подтвердить алиби леди Вестон.

– Она уединилась у себя дома.

– Вы уверены?

– Но вы же не можете подумать, что… леди Вестон?..

Они стояли в углу бального зала, и несмотря на то что все вокруг них, казалось, были увлечены своими разговорами, Кендра осторожно перешла на шепот:

– Леди Довер убили кинжалом. Ее поразили благодаря эффекту неожиданности, а не силе. Для этого не нужно быть крепким мужчиной. И не забывайте, мы имеем дело с убийцей, находящимся в состоянии ярости. А ярость – это как раз то, что леди Вестон должна была испытывать по отношению к леди Довер.

Она изучала бледное лицо женщины, ее взгляд был прикован к какой-то точке перед ней, затем Вестоны вышли вперед для танца.

– Да она, пожалуй, до сих пор чувствует ярость, – поправила себя тихо Кендра. Черт, да и как может быть иначе?

Лорд Вестон, как она заметила, тоже не смотрел на свою жену. Их руки были подняты и соединены, но между ними, похоже, было расстояние в миллион миль.

– Мне нужно поговорить с ними обоими, – сказала Кендра.

– Для этого придется изловчиться, мисс Донован. Вы вряд ли сможете допросить лорда Вестона или леди Вестон прямо во время танца. А конкретно эта часть длится примерно полчаса.

– Полчаса? Один танец?

Ребекка мягко улыбнулась.

– Пойдемте, мисс Донован. Если я не ошибаюсь, старшая дочь лорда Вестона, леди Изабелла, стоит сейчас рядом с картиной, изображающей короля Георга. Мы с ней немного знакомы, так что нам не понадобится представление.

Они пробрались через группки людей. Герцог и леди Этвуд принимали участие в той же части танца, что и Вестоны. Кендра заметила леди Сент-Джеймс на другом конце комнаты, она сидела посередине узкой компании женщин. На ней было вечернее платье цвета горчицы, с таким же невероятным количеством рюшей и оборок, как то, что они видели на ней ранее. Она сменила свой кружевной чепчик на желтый шелковый тюрбан с большим белым пером страуса, которое болталось туда-сюда, пока она, без сомнения, рассказывала своим подругам об их визите накануне днем, так, по крайней мере, показалось Кендре.

Наконец они остановились перед двумя женщинами. Ребекка улыбнулась более высокой из двух, на которой было платье глубокого малинового оттенка. Она была привлекательна, имела строгие черты лица, темно-каштановые волосы были оформлены в знакомую высокую прическу, поддерживаемую гребнем с бриллиантами. Бриллиантами же была украшена и ее шея. Она взглянула на Ребекку своими холодными карими глазами.

– Леди Изабелла. Позвольте, простите мне мою наглость, но я хотела бы возобновить наше общение. – Ребекка сделала небольшой реверанс. – Мы познакомились прошлой осенью в салоне миссис Эшворт. Я леди Ребекка. Мой отец – лорд Блэкберн, помните?

Глаза леди Изабеллы смотрели по-прежнему холодно, но ее тонкие губы скривились в подобие тактичной улыбки, она проделала свой реверанс.

– Конечно, я вас помню, миледи. Как поживаете? Это моя сестра леди Луиза, – она показала на женщину в легком платье бледно-розового оттенка, которая стояла рядом с ней.

Как и леди Изабелла, леди Луиза имела темно-каштановые волосы и карие глаза. К сожалению, на этом их сходство заканчивалось. Локоны заключали в рамку бледное некрасивое лицо с выдающимся клювообразным носом и почти что отсутствующим подбородком.