Вот только чувство неловкости давно оставило обоих, и движения стали точнее, привычнее, как у хороших танцоров, но на ощущениях это никак не сказалось. Они хорошо знали, где стоит натянуть вожжи покрепче, а где отпустить, чтобы две Вселенные ринулись навстречу друг другу и взорвались мириадами звезд.

Некоторое время они лежали на ковре в полусонной неге, но вскоре все повторилось на диване. Сквозь балконную дверь снова доносились вопли, но теперь больше похожие на стоны, от чего сосед редактор покрывался потом…

На экране телевизора ведущий уныло вещал о курсе валюты, о падении рубля, что звучало крайне неприлично на фоне вскриков, стонов и скрипа ходившего ходуном дивана. А когда в апогее семейного секса прозвучало, что в Индонезии выбросил лаву вулкан Бардабунга, Юля засмеялась и вновь прильнула к мужу, но уже в полном изнеможении.

Засыпая, а он всегда засыпал быстро, муж сделал Юле строгое внушение:

— Больше никаких расследований, поняла? И лохматому скажи, чтоб близко со своими идеями к тебе не подходил!

— Спи, Бардабунга, — фыркнула Юля.

Ей казалось, что сама она уснет мгновенно, но, удивительное дело, даже после бурных занятий любовью, после теплой ванны и стакана молока на ночь в голове, как кинопленка, прокручивались бабушкины воспоминания. Проворочавшись с час рядом с мирно похрапывающим Валерием, Юля осторожно выскользнула из постели, ушла в кухню и там, разложив на столе Никиткины записи, долго и старательно изучала их, пока в голову не пришло озарение. Взглянув на часы, Юля с легким сомнением потянулась к мобильному — скоро полночь, и бабушка наверняка заснула. Однако нетерпение сжигало ее. Не выдержав, она нажала на кнопку вызова и, выслушав несколько гудков, торопливо спросила в ответ на неожиданно звонкое «Аллоу!»:

— Бабуля, ты еще не спишь?

— Не сплю, конечно, — недовольно ответила Лада Юрьевна. — Уснешь тут! Я вся в переживаниях и за тебя, дурочку, боюсь. Хотела позвонить родителям, но решила, что нотации мужа будет достаточно. Валерий поговорил с тобой? Надеюсь, ты не ругать меня собралась?

— Собиралась, но это подождет! — прервала ее Юля. — Скажи, а Яков — сын Литвяка, случайно, не фамилию Шмулевич взял? И второе, был ли у него сын и чем он занимался?

— Случайно, Шмулевич, — с неохотой сообщила Лада Юрьевна. — Я вспомнила и без твоей подсказки. Только он умер четыре года назад. А насчет сына… Да-да, был у него сын… Лет тридцать назад я видела Яшу несколько раз с мальчиком лет десяти, но как зовут и чем он занимается сейчас, не знаю…

— Ты смогла бы опознать ту икону, которую тебе показывал Литвяк?

— Что ты, сколько лет прошло! Да и не разглядывала я ее особо!

— Это была икона Михаила архангела?

— Точно! Михаила! — словно обрадовалась Лада Юрьевна. — Я тогда своего брата Мишу вспомнила. Вот, думала, кому эта икона пригодилась бы. Он ведь от чахотки умер, что в немецком плену подхватил. Я тебе рассказывала…

— Рассказывала, — вздохнула Юля и задумчиво произнесла: — Значит, икона с ликом архангела! Интересно!

— Что тебе интересно на ночь глядя? — всполошилась бабушка. — Надеюсь, Валерий запретил тебе лезть в гущу событий? Ты ведь не станешь бегать, выяснять и навлекать на себя проблемы?

— Не буду! — фыркнула Юля. — Ограничусь функцией мозгового центра и явочной квартиры. Буду носить черный котелок, темные очки и парабеллум, выставлю на подоконник красную герань и сорок восемь утюгов на случай провала.

— Господи, ты невыносима! — простонала Лада Юрьевна и отключила телефон.

Юля довольно улыбнулась и с планшета вошла на сайт музея. Но вскоре озадаченно хмыкнула и взглянула на часы. Поздновато! Первый час ночи…

В спальне заскрипела кровать, молодецкий храп Валерия стих, и он, кажется, что-то пробурчал во сне. Юля затаилась и подумала, не погасить ли свет, но из спальни не донеслось больше ни звука. Она выждала минут десять и, чтобы муж не застиг на месте преступления, осторожно выбралась на балкон, плотно прикрыла дверь и набрала номер Никиты.

Шмелев ответил после третьего гудка, и его голос тоже звучал тихо. Видно, любимая с рыбьими глазами находилась рядом. Да и куда там деваться, в однушке?

— Ты не спишь? — спросила Юля.

— Откуда? — ответил Никита шепотом. — Сашка меня с материала выдернула, а его надо срочно сдавать! Боюсь, до утра просижу. А что случилось?

— Ну, во-первых, бабуля вспомнила фамилию жены Якова Литвяка. Шмулевич! Получается, икону в музей приносил его сын — Григорий Яковлевич. Усек?

— Усек, и что из того? Предлагаешь расследовать убийство Шмулевича? Нет, довольно с меня стариков! И так голова кругом идет!

— Голова у тебя кругом идет, похоже, по другому случаю, — не преминула съязвить Юля. — Но посуди! Он принес, как утверждал, чудотворную икону с ликом Михаила архангела. А бабушка, заметь, вспомнила, что видела эту икону у Литвяка. Но ее должны были конфисковать, как и прочие ценности. Значит, не конфисковали? Припрятали? А кто? Литвяк перед смертью? Яков был в то время в Москве. Тогда где и у кого хранилась эта икона? Ну, нельзя же предполагать наличие двух чудотворных икон с ликом архангела в одном семействе. Это как-то слишком.

— Ох, и великое открытие ты сделала! — зевнул в трубку Никита. — Нам-то что от этого?

— Пока не знаю, но чувствую, что-то здесь неладно. Главное, отчего она вылезла вдруг? Почему Шмулевич решил ее продать?

— Ой, не городи огород там, где не нужно, — недовольно отозвался Никита. — Я ведь все разузнал. Шмулевич преподавал в университете, но с девяностых держал антикварный салон. Только жена его сильно заболела, вот и намылился он в Израиль. Деньги на лечение нужны были немалые, поэтому он спешно все распродавал. А с иконой его просто не выпустили бы из России, если это подлинная старина. Там, Юлька, было разбойное нападение! Шмулевичи должны были ночевать у дочери и просто случайно оказались дома.

— А кому он продал икону, не выяснил?

— Нет, потому что не вижу никакой связи с убийством Ковалевского!

— Ну, если не считать, что Ковалевский знал об этой иконе, как и Коробков, наверное?

— Юлька, прекрати! — разозлился Никита. — Два старикана залезли в дом в поисках иконы, а когда не нашли, прикончили довольно молодого мужика и его супругу. А потом к ним явился архангел и отомстил. Не пори чушь! Все твои догадки притянуты за уши.

— Ты ночью тупеешь, Шмелев! — раздраженно сказала Юля. — Я тебе ничего не говорила. Иди спать, трудоголик!

На колкость Никита не отреагировал. То ли привык, то ли действительно спать хотел и не желал тратить на ссору эмоции, нужные для статьи.

— Юлька, давай ближе к телу! Что ты там затеяла?

— Ничего не затеяла! — огрызнулась она. — Просто зашла на сайт музея, но там нет этой иконы. Вернее, страница есть, но она заблокирована. Чуешь?