стабильный поток ци к кисти. Стоило лишь немного переборщить, как кисть начинала истекать серой краской, стекающей прямо по моей руке. Хорошо хоть она так же быстро истаивала черным дымом, иначе я бы весь в этом замарался.

Так как я не хотел рисовать ничего кроме камня, то пришлось хорошенько поработать над его тенью, дабы добавить объекту глубины. Не забыл я и о проработке, старательно изображая каждую черточку и трещинку.

Мне потребовалось около получаса, чтобы завершить свою работу. В плане энергозатрат, то на одну такую работу, у меня ушло около четверти всей имеющейся ци.

Передо мной был неплохо нарисован аккуратный серый камешек, словно бы лежащий внутри белого холста.

Стоило мне только подумать о том, что дальше и как активировать магию рисунка, как холст дрогнул и прямо перед моими расширенными глазами рисунок пришел в движение.

«Хлоп!» — с тихим хлопком серый камень вывалился из холста и рухнул на траву. В ту же секунду тени на картине черной пылью осыпались вниз, оставив лишь полностью белый фон.

Я тут же застыл, покрепче ухватившись за рукоять топора. Я был готов к чему угодно, начиная от того, что камень отрастит лапки и попробует убежать, вплоть до взрыва, но вместо этого, ничего так и не произошло.

Медленно я приблизился к камешку и осторожно поднял его, недоверчиво рассматривая со всех сторон.

Первое, что я отметил, это его фактуру. Он выглядел как те старые фильмы, где режиссеры считали хорошей идеей вставлять мультипликационных персонажей, просто добавляя рисовку поверх кинолент.

Другими словами, одного взгляда на этот камень было достаточно, чтобы осознать его нереальность. О чём говорить, если я буквально видел на нём следы мазков моей кисти!

Из этого плавно вышел другой интересный момент. Вертя камень в руках, я повернул его той стороной, которую я по понятным причинам никак не мог нарисовать. И несмотря на это, там имелись похожие на мои мазки кистью!

«Получается, как и с Безымянной, от меня не требуется полностью прорабатывать картину, так как моя сила сама «дорисовывает» недостающие детали. Вопрос лишь в том, как именно она решает, чего не хватает?» — последний вопрос мне не давал покоя из-за довольно необычной трещины, которую я уж точно не рисовал.

Почему моя сила решила добавить подобную трещину? Значит ли это, что все подобные камни будут иметь эту трещину, или она имеется лишь у этого?

«Хорошо, а сейчас давай проверим его прочность».

Положив камень на землю, я взял в левую руку кусок бамбука. Правая у меня была занята топором, который я ни в коем случае не собирался отпускать.

«Бам!» — удар сверху вниз палкой заставил камень немного откатиться, но он по виду ничуть не изменился. Последующие ещё несколько ударов также не принесли результата.

«Бью палкой по камням, до чего я докатился», — мысленно усмехнулся я, после чего решил повысить ставки.

Повернув топор обухом вниз, я аккуратно тюкнул им по камешку, что опять же ничего не дало.

«А если так?» — в этот раз я вновь напитал топор ци и нанес куда более сильный удар. И это тут же принесло результат.

По камню прошла очевидная трещина и он тут же развалился на два куска, внутри которых стало видно, что они состоят из затвердевшей краски, которая, впрочем, мгновенно потеряла свою целостность и растеклась, сразу же начиная испаряться.

Если обобщить всё увиденное, выходило, что моя ци работает ровно так, как я и я думал.

Напитывая кисть магией и рисуя картины, я могу их воплощать в реальности, что, правда, тратит магическую энергию.

Как я подозревал, всего лишь четверть моего резерва ушла лишь по причине простоты картины. Будь здесь что-то сложнее, мне бы пришлось затратить куда больше сил.

В следующем эксперименте я решил повысить ставки, нарисовав что-то живое, но не из животного мира. В данном случае, я предпочел нарисовать цветок, а именно, ромашку в цветочном горшочке.

Для того, чтобы не повторилась ситуация с камнем, я снял свиток с мольберта и расстелил его на земле, после чего принялся за работу.

Неожиданно оказалось, что цветок с горшком по затратам энергии оказался куда дешевле камня. Возможно, камень стал столь дорогим из-за его повышенной твердости.

Это опять же открывало любопытные перспективы. При желании, повысив затраты энергии, я мог делать свои рисунки ещё крепче.

Но работа вполне себе спорилась и спустя время я с гордостью рассматривал милую ромашку.

Мысленная команда и картина пришла в движение. На этот раз из-за высоты цветка можно было куда лучше разглядеть, как из картины сначала вышли лепестки, а затем и он сам, словно поднимаясь из воды, полностью вышел из рисунка.

Несколько секунд поглядев на неподвижный цветок, я протянул руку, чтобы поднять горшок, как в ту же секунду неподвижный стебель буквально взорвался движением.

Я почти успел убрать руку, но один из затвердевших лепестков все же успел немного чиркнуть по внешней стороне ладони, оставив царапину.

— Твою-ж мать, я так и знал! — трудно было удержаться от ругательств, когда, казалось бы, миленький цветочек, сбросил маскировку, превратившись в угрожающе покачивающегося хищника.

Было огромное желание сразу приласкать его топором, но я удержался, решив сначала кое-что проверить.

— Опыт номер один, — буркнул я. — Проверка опасности.

Я сунул всю ту же бамбуковую палку под нос цветка и с мрачным интересом смотрел, как он раскачивается назад и вперёд, стремясь как можно глубже с размаху воткнуть свои острые лепестки вглубь ствола.

Убрав палку, я внимательно осмотрел повреждения. Последние были откровенно несерьезными. Цветок сумел повредить лишь внешний слой и на большее его не хватило.

— Опыт номер два, — криво оскалился я. — Проверка прочности.

«Бонк!» — палка впечаталась в цветок, отправив стебель вниз в горшок. Но хищная ромашка пережила этот удар и вновь замахал острыми лепестками. Потребовалось ещё три удара палкой, чтобы тварь тоже растаяла вместе с горшком.

«Прочность была заметно ниже камня».

Разглядывая вновь пустой свиток, что-то упорно не давало мне покоя. Я чувствовал, что после создания хищной ромашки во мне нечто изменилось. Это трудно было передать словами, и это ощущение было похоже на то, которое я испытал, когда впервые открыл для себя ци.

И если я хотел разобраться в новых чувствах, требовалось куда больше испытаний.

Но вновь создавать неживые или живые предметы у меня пока что не было никакого желания, ведь в планах было кое-что ещё более перспективное.

Ведь я решил нарисовать не что-то, а самый настоящий огонь!

Прошло уже много