— Сейчас у нее кровь к голове прильет, и она опятьбрякнется без чувств, — равнодушно заметил Мартынов.

— Но почему ей стало плохо?!

— На нее наехал автомобиль.

Женя тем временем раздумала снова терять сознание. Обида набессердечного Мартынова придала ей сил. Она приняла сидячее положение и урониладве горячих слезы на покрывало.

— Меня кто-то хотел задавить! — пожаловалась онаВене. — Там, возле видеопроката. Это было уже после того, как я уличилаЮханова в том, что он желал Кокину смерти, и после того, как отдала лысому издвадцать второй квартиры деньги.

— Подожди-подожди, я не успеваю за тобой, —остановил ее Веня. — Кто такой Юханов?

— Вован.

— Ясно. А лысый кто?

— Лысый — это клиент службы «Видео на дом». Правда,когда я к нему пришла, он сразу отказался быть клиентом…

— Как я его понимаю! — пробормотал Мартынов. Женябросила на него уничижительный взор и снова обратилась к Вене:

— Я тебе сейчас расскажу все с самого начала!

— Хорошо. И Гена пусть послушает. Ему от нас, кажется,здорово досталось. Только сначала я бы хотел, чтобы вы помирились.

— Я согласен, — сказал Мартынов, умиравший отлюбопытства. — Простите, что я обозвал вас макакой. Просто вы так верещалии скакали, что это сравнение невольно пришло мне на ум.

— И вы меня тоже простите, — ненатурально добрымголосом сказала Женя, — за то, что дядя накричал на вас, и еще за то, чтовам пришлось ездить за мной к метро и слушать мои вопли, когда сломался душ…

— Хочешь сказать, — подозрительно перебил ееВеня, — что, когда ты полезла мыться, у тебя сломался душ?

— Да, сломался! — кивнула Женя. — Это былоужасно. Спасибо, Геннадий пришел, сама бы я не справилась.

Веня почесал в затылке и, посмотрев на Мартынова, встретилего победный взгляд.

— Ему, конечно, не сладко пришлось, — вошла в ражЖеня. — Вчера через балкон в квартиру проник Карпенко. Я увидела его,испугалась и упала в обморок. Геннадию пришлось поднимать меня с ковра и нестив кровать…

Взгляд Мартынова сделался победным в квадрате.

— Я же говорил тебе, — прошептал он, наклонившиськ Вене, — они все себя так со мной ведут. Теперь я знаю, что из этогоправила не бывает исключений.

Веня покраснел. Сейчас ему было страшно стыдно оттого, чтоон вчера наговорил этим двоим друг про друга. Впрочем, несмотря на стыд, онсовершенно не собирался каяться. Кроме того, его волновало все, чтоприключилось с Женей, гораздо больше каких-то врак. Потом все разъяснится.Как-нибудь. И, может быть, даже без его участия.

Женя тем временем во всех подробностях рассказывала опроисшествиях сегодняшнего дня.

— Вот только я не понял, почему ты не захотела заявитьв милицию о наезде? — спросил Веня, когда рассказ подошел к концу.

— Не знаю. У меня прямо в животе сидит страх передмилицией. Ведь что бы со мной ни случилось, тут же позвонят дяде. А мне нехочется доставлять ему лишние неприятности.

— Ты и так уже их доставила выше крыши. Шантажисты,побег из дому — это тебе не неприятности?

— Я здорово ударилась головой, — стала защищатьсяЖеня. — Просто ничего не соображала. Если бы у меня было время подумать…

— Теперь ни свидетелей, ни шансов найти того, кто этосделал, — встрял Мартынов.

— Это мог быть Юханов, которого ты напугала, —предположил Веня.

— Надо узнать, какая у него марка машины.

— Узнаем. А ты в курсе, что конкретно на тебя наехало?

— «Опель», — ответила Женя. — Темно-синий«Опель».

— Откуда ты знаешь? — изумился Веня. — Тыведь не разбираешься в марках машин!

— Не разбираюсь, — согласилась Женя. — Но«Опель» от других могу отличить. У Яна вторая машина — «Опель». И, кстати, тожетемно-синий. Он стоит в гараже.

Лаптев и Мартынов уставились друг на друга. Женя сказала:машина, как у Яна. Но таких машин ведь не пруд пруди. Возможно, это как разбыла машина Яна!

— Это мог быть Карпенко, — первым сказалГеннадий. — Мне его морда сразу не понравилась.

— Это мог быть любой человек, имеющий отношение к домуЯрославского.

— О чем это вы? — недоуменно спросила Женя, глядято на одного, то на другого.

— О темно-синем «Опеле».

— Вы считаете, что это и в самом деле была машина моегодвоюродного брата?!

— Надо бы поглядеть на нее. Если, конечно, она наместе. Может, ее где-то бросили.

— Тут два варианта. Ее или угнали и бросили, илипозаимствовали на время и незаметно вернули назад.

— Говоришь, тебя сильно стукнуло?

— Очень сильно, — кивнула Женя. — Прохожиесказали, что я, дескать, родилась в рубашке.

— Ага, и до сих пор в ней и ходишь, — не удержалсяи сыронизировал Мартынов, впрочем, так, чтобы она его стопроцентно не услышала.

— В общем, вот что я тебе скажу, — хлопнул владоши Веня, ставя точку в разговоре, — Завтра ты должна помириться сдядей. Хотя бы по телефону. И попроси, чтобы он сходил в гараж и проверил, наместе ли темно-синий «Опель». Если на месте, пусть он осмотрит его. Скажи, что виделаавтомобиль на улице. Скажи, что уверена в этом. Скажи, что он поцеловался сдеревом и получил незначительные повреждения.

— Да ведь дядя Георгий сам не станет ничегоосматривать! — возразила Женя. — Он не привык по мелочам суетиться,Пошлет Карпенко. А тот все следы тут же уничтожит!

— Это в том случае, если за рулем был именно Карпенко.А если нет…

— Стоит только сказать дяде о том, что мне угрожаетопасность, как я буду заперта в комнате его особняка на ключ!

— А что, это мысль! — снова пробормотал сам себепод нос Мартынов.

— Чего ты там бормочешь? — спросил Веня.

— Вырабатываю тактику.

— Вы тут совершенно ни при чем! — горячо сказалаему Женя и обратилась к Лаптеву:

— Веня, твой друг не Должен страдать из-за того, чтопропал мой двоюродный брат.

— Я не собираюсь страдать, — живо возразилМартынов. — Но жизнь под одной крышей с вами заставляет меня бытьлюбознательным.

— Намекаете на то, что мне стоит убраться из-под однойс вами крыши?

— Вот еще! Это не мой дом, и я здесь такой же гость,как и вы.

Веня не слушал их перепалку, он сидел, глубоко задумавшись.

— Знаете что? — наконец выдал он вслух итог своихразмышлений. — Схожу-ка я еще разок на вечерний просмотр в видеоклуб!