— Хорошо, едем, не кричи.

Обозленный Мартынов сел на водительское место и раздраженнохлопнул дверцей.

— Пристегнись, — велел он Жене. — Все времятолько и делаешь, что рискуешь здоровьем.

Они тронулись с места, и машина резво побежала по дороге всторону Москвы.

— Ты хоть понимаешь, — спросил с заднего сиденьяВеня, — что сейчас самостоятельно разоблачила убийцу, прикончившую трехчеловек — Кокина, Нетушкину и того бедолагу, который меня ограбил?

— Четырех, — поправила Женя. — Если, конечно,Эльза не врет насчет тела Куницына, закопанного под яблоней.

— Кошмар, — пробормотал Веня, проводя рукой полицу, словно смывая с него усталость. — Одно дело бандиты, там всепонятно. Они отморозки, у них нет ни совести, ни стыда, ни сострадания. Нокрасивая женщина, бывшая балерина, мать, в конце концов!

— Все потому, что она одинока, — выдал неожиданныйперл Мартынов. — Женщина не должна быть одинокой. Это против природы.

— Ген, да она же сумасшедшая! — возразил Веня.

— Ну, значит, я не о ней, а вообще.

Дальше они ехали молча. Конечно, им было что обсудить, новсе смертельно устали. Возле лаптевского офиса машина ткнулась носом в тротуар.

— Выйдем, — предложил Веня Мартынову,распрощавшись с Женей. — Всего на пару слов.

Они вышли, и Веня оттащил приятеля подальше от автомобиля.

— Можно я тебе кое-что скажу, только без обид?

— Давай, — пожал тот плечами, глядя себе под ноги.

— По-моему, ты не хочешь отпускать Женьку. Мартыноввскинулся, словно ему без предупреждения заехали по уху. Помолчал некотороевремя, потом неохотно ответил:

— Но я еще не готов предложить ей остаться навсегда.

— Тогда предложи остаться на ночь, — хохотнул Веняи, ткнув Мартынова кулаком в плечо, быстро удалился.

— Что он тебе сказал? — полюбопытствовала Женя,когда Мартынов, покряхтывая и покашливая, занял свое место за рулем.

— Он сказал… Сказал… Какую-то глупость. Женя решила ненастаивать и только хмыкнула. Обмениваясь ничего не значащими фразами, онидобрались до дома, поднялись по лестнице и вошли в квартиру. Женя скинула обувьи потребовала:

— Давай обещанную чашечку кофе.

— А есть ты не хочешь?

— Я хочу есть, пить, спать, плакать и смеятьсяодновременно, — призналась Женя с улыбкой. — А чего ты хочешь большевсего?

Мартынов пристально посмотрел на ее рот и странным низкимголосом ответил:

Вознаграждения.

— Интересно, если я подойду и поцелую его, он не решит,что я вешаюсь ему на шею, как все остальные?

— Он не решит, — тут же ответил Мартынов. Женяиспуганно охнула:

— Я что, сказала это вслух?!

— Сказала, — подтвердил Мартынов, делая шаг в еенаправлении. — Мне кажется, этот поцелуй слишком давно назревал. Это всеравно что природный катаклизм. Его невозможно ни предотвратить, ни остановить,ни толком спрогнозировать…

Он наконец подошел вплотную к Жене.

— Я хочу, чтобы ты осталась.

— И это все? — спросила Женя, закидывая руки емуна плечи.

— Ты мне нужна.

— Бьюсь об заклад, ты не говорил этого ни однойженщине, — поощрила она Гену, дотрагиваясь губами до его губ.

— Я хочу, чтобы ты осталась со мной навсегда, —выдавил из себя Мартынов.

— Ладно, — легко согласилась Женя. —Останусь. Только с одним условием. Ты не будешь заставлять меня варить пельменииз пакетов.

Мартынов решил не отвечать, а выразить свое согласие болееприятным способом. Он потянулся к Жене, чтобы ответить на поцелуй, но онаостановила его:

— Минуточку. Ты еще не сказал мне самого главного.

— Не знаю, что для тебя самое главное! — сделанным отчаянием в голосе ответил Мартынов. — То, что я в тебя влюбился,или то, что ты теперь так потрясающе выглядишь?

— Конечно, последнее! — надменно ответилаЖеня. — Главное для женщины — бесподобная внешность, а влюбленные мужчины— всего лишь ее бесплатное приложение.