– Как тебя зовут? – спросил его градоначальник.

– Эрвин.

Лорд Мелас надолго замолчал, словно Эрвин сообщил ему информацию, требующую длительного размышления.

– Ты так молод, – сказал он наконец.

– Это имеет значение?

– Знаешь ли ты, на что ты идешь?

– Догадываюсь.

Оценивающий взгляд лорда Меласа задержался на его лице.

– Значит, тебе известно, что, помогая мне, ты можешь вызвать недовольство Скарпенцо?

– Судя по вашим словам, я наверняка его вызову, – ответил Эрвин.

Уголки губ градоначальника приподнялись в едва заметной усмешке, но глаза остались серьезными.

– Ты, я вижу, не понимаешь, что это значит, – заключил он.

– Почему же, понимаю.

– Тогда зачем ты за это взялся? Любое вознаграждение не стоит жизни.

Эрвин мысленно спросил себя – зачем? Ему вспомнилось негласное правило академии – раз ты здесь, ты это можешь. Он был в таверне, когда слуга пришел туда искать помощи.

– Наверное, потому, что там никого для этого не было – кроме меня.

– Странная позиция.

– Не больше, чем любая другая.

– Не каждая позиция ставит под угрозу жизнь, – усмехнулся лорд Мелас.

– Не каждая, – согласился Эрвин.

Градоначальник вскинул на него взгляд, словно хотел что-то сказать, но в последнее мгновение передумал.

– Ладно, – сказал он, – тогда перейдем к делу. У меня натянутые отношения с некромантом. По вполне понятным причинам – я отвечаю за порядок и безопасность в городе, а Скарпенцо нарушает и то и другое. Тебе, полагаю, известно, что он убил моего мага?

– Да.

– После гибели мага мне стало гораздо труднее ограничивать деятельность Скарпенцо. Раньше он остерегался, теперь он возомнил себя всесильным, и, по правде говоря, он недалек от этого – мне нечего ему противопоставить. Когда мой маг был жив, Скарпенцо не осмеливался требовать что-либо у меня, но теперь он явился ко мне и потребовал мою дочь.

– В жены? – удивился Эрвин. – Неужели он так влюблен в нее?

По губам лорда Меласа проползла невольная усмешка.

– Нет, не в жены – в помощницы. Он сказал мне, что ему давно хотелось иметь такую помощницу. Когда я отказался, он пообещал, что она умрет, если я не отдам ее.

В голове Эрвина мгновенно пронеслась догадка.

– Тогда ей лучше умереть! – вырвалось у него. Затаенная тревога на лице лорда Меласа стала явной.

– Тебе известно, что он сделает с ней?

– Да, – кивнул Эрвин. – Он сделает из нее ламию. Это мертвая женщина, обладающая нечеловеческой силой, но не такая, как зомби. Зомби не сохраняет ум и знания, которыми человек владел при жизни, а ламию делают из живой женщины, поэтому она помнит все. Ламии нередко владеют магией не хуже колдунов.

– Но почему именно моя дочь?! – ужаснулся лорд Мелас. – В городе сколько угодно женщин.

– Ваша дочь, вероятно, очень умная и образованная девушка? – спросил Эрвин.

– Да.

– Из нее получится совсем не такая ламия, как из обычной горожанки. Скарпенцо, наверное, попытается обучить ее кое-чему из магии, а затем превратит в ламию. Но для этого не требуется родительского согласия – нужно согласие самой девушки, или у него ничего не выйдет.

– Да, – опечаленно сказал лорд Мелас. – Он предупредил меня, чтобы я добился согласия Мирты. А чтобы она, по его выражению, была сговорчивее, он навел на нее какую-то магию, и теперь она не встает с постели. Он дал нам месяц на размышления и сказал, что по истечении этого срока она умрет, если не согласится пойти к нему.

– Месяц – большой срок, – заметил Эрвин. – Сколько дней уже прошло?

– Сегодня шестой день. Я обращался к магу лорда Симаха, но тот ответил, что у него нет способностей для борьбы с некромантией. Возможно, Юстас мог бы помочь, но он сейчас в отъезде. Я обращался к известным городским колдунам, но едва они узнавали, с кем им придется иметь дело, как сразу же прекращали дальнейшие разговоры. И тогда я послал слугу в “Зеленую корову” – не то чтобы на что-то надеялся, а так, с отчаяния. Вдруг кто-то все-таки найдется…

– Я попробую сделать, что могу. Где ваша дочь?

Лорд Мелас повел его на третий этаж, где размещались жилые комнаты его семейства. По пути им попалась служанка, несшая поднос с чайной посудой.

– Как она себя чувствует? – остановил служанку лорд Мелас.

– Все так же, ваша светлость, – ответила та. – Сейчас там у нее жених.

Лорд Мелас повел Эрвина дальше.

– Свадьба была назначена на весну, – бросил он Эрвину, не оборачиваясь к нему. – А теперь… пока он навещает Мирту.

Они прошли еще немного и остановились у двери. Лорд Мелас надавил дверную ручку и впустил Эрвина в комнату, оказавшуюся спальней его дочери. Здесь было жарко натоплено, в камине горел огонь. Кровать девушки, стоявшая прежде, видимо, в углу, была пододвинута поближе к камину. Девушка полулежала на подушках, укрытая до пояса теплым одеялом, поверх ее ночной одежды был надет шелковый, голубой в цветочек халат с расширенными книзу рукавами и отложным воротником-шалькой. На стуле у кровати сидел молодой человек и держал ее за руку.

Услышав позади движение, он выпустил ее руку и оглянулся. Лорд Мелас представил им Эрвина как лекаря и попросил молодого человека на время осмотра подождать в коридоре. Когда за тем закрылась дверь, он подвел Эрвина к кровати и указал на стул.

Эрвин сел и взглянул на девушку внимательнее. Ей было лет семнадцать, она была миловидной и выглядела приветливой – заботливо выращенное, но небалованное дитя, не знавшее горя и доверяющее близким людям. Трудно было представить ее чудовищем вроде ламии.

Болезнь иссушила ее, хотя и не испортила ее внешности. Глаза и щеки девушки ввалились, исхудавшая рука казалась безжизненной. Создавалось впечатление, что почти вся ее жизненная сила выпита голодным духом вроде того, которого Эрвин уничтожил на корабле.

Он взял ее за руку и пощупал пульс. Пальцы девушки были холодными и вялыми, пульс едва бился. Мысленный взгляд Эрвина обошел ее с головы до ног, отыскивая больные участки. Она была совершенно нормальной, без признаков внутреннего заболевания.

– Как вы себя чувствуете? – спросил он девушку.

– Я все время мерзну, – пожаловалась она. – И не могу есть – тяжесть такая, словно камни глотаю. Не могу стоять – голова кружится.

Налицо были признаки энергетического истощения, какое бывает при порче на утечку жизненной силы. Если мысленный осмотр ее тела не потребовал от Эрвина особых усилий, для энергетического осмотра требовалось глубокое сосредоточение. Он закрыл глаза и стал изучать энергетическое поле девушки. Оно было слабым и блеклым, а в области сердца от него отходила нить, тянущаяся куда-то далеко.