Вот только можно мяч и назад отопнуть.

Он ответным шепотом поинтересовался, кто есть еще из российского дипломатического персонала на приеме.

Оказалось, третий советник посольства. В маленьком российском посольстве в крохотной стране это был по сути нечто среднее между курьером и швейцаром.

— Вот пусть он и зачитывает, — Романов передал бумажку с речью.

Круглова чуть инфаркт не хватил, настолько он побледнел и как-то заострился на лице.

— Должен же быть какой-то предел вашей дерзости! — прошипел он.

Спорить с послом на виду у всего дипкорпуса не было ни времени, ни желания.

— Я вам приказываю, — прошептал он на октаву выше.

Круглов опомнился, нехотя взял листок с небольшой речью и исчез — пошел инструктировать своего сотрудника. К тому моменту, когда третий секретарь вышел с речью, он уже пришел в себя и смотрел вокруг себя надменно, словно именно ему пришла в голову идея позлить хозяев и их западных покровителей.

Парнишка — секретарю было лет тридцать, — почти не запинаясь, прочитал небольшой текст — строчек десять. У Романова было два варианта — на английском и на русском языках. Но, поскольку на празднестве господствовал только один язык, он отдал с английским текстом.

Молодец! Когда на него смотрели десятки лиц и обстановка набухла электричеством так, что, кажется, вот-вот молния ударит, третий секретарь сумел спокойно прочитать текст.

Эстонцы при подаче американцев хотели загнать русских в дальний угол и показать им их место. Показать-то они показали, но на уровне дипломатического скандала. И главное, придраться было трудно. Как бы плохо Запад не относился к России, но в дипломатическом мире она не находилась так низко, чтобы ставить ее на уровень второстепенных африканских стран. И потому ассиметричная реакция была оценена скорее одобрительно, чем негативно. Остроумный ответ столь же убедителен, как и доказательный. И потому был оценен всеми, кроме, разумеется, хозяев. Уж там откровенно косых взглядов было хоть отбавляй.

После короткого фуршета дипломаты начали разъезжаться.

Посол, перегрызя ногти на всех пальцах обоих рук и уже подбираясь к ногам, был угрюм и беспокоен. Дмитрий Сергеевич же наоборот добродушен. За время фуршета он с бокалом шампанского обошел многих послов, ненавязчиво отдавая предпочтение западным. Большинству пришлось представиться, поскольку он был еще совсем зеленым новичком. Послы встречали его добродушно, а немецкий даже пошутил по поводу выдвижения молодых, хотя и второстепенных дипломатов. Стюарт, надменно оглядывая дипломатическую округу, при виде Романова неожиданно улыбнулся.

— Вы молодец, — негромко сказал он ему, — я бы так не придумал. Мило и со вкусом.

Они еще немного поболтали, пока посла не пригласили подойти к госсекретарю США.

Ревнует, — сделал вывод Романов. — Или боится, что перевербую.

После такого «вояжа по послам» он не понимал отчаяния Круглова, с чем и ознакомил его.

В ответ на попытки Романова успокоить грешную душу, Михаил Миронович огрызнулся:

— Вам что, вы уедете, а мне потом разгребать эту навозную кашу.

— Ну и что? — удивился Романов, — вы считаете, я серьезно ухудшил ваше положение? Оставьте!

Его не покидало хорошее настроение, даже когда посла ближе к вечеру вызвали в МИД и сообщили, что он, то есть посол Российской Федерации Михаил Миронович Круглов, объявлен персоной Нон Грата и обязан в 24 часа покинуть территорию республики. Предлог был найден смехотворный, но не придерешься. Одновременно Круглову было заявлено, что Эстония не будет возражать, если в Таллинн въедет новый посол Российской Федерации.

То есть за резкие движения Романова будет расплачиваться Круглов. Эстония не собиралась разрывать с Российской Федерацией отношения, просто дружеский хук справа, чтобы не забывались.

Конечно, в Москву уже сообщено, посол Эстонии в России тоже наверняка пакует вещички в ожидании приезда смены, но ему-то от этого не будет легче.

— Еще не вечер, — ответил сакраментальной фразой Романов, хотя был уже девятнадцатый час местного времени.

Он укладывал сумку, собираясь обратно в Россию. Уж ему-то надо было уезжать этой ночью обязательно, выкидывают тебя или нет. Что еще делать в этой враждебной и скучной стране?

Как ни странно, но Дмитрий Сергеевич оказался прав насчет времени суток. Вечер наступил только двадцать два часа, когда на фон Круглова поступил звонок Стюарта. Звонил тот по официальному поводу, поскольку был дуайеном дипкорпуса в Эстонии. Круглов не Романов, к нему Стюарт не питал никаких чувств. Зато Круглов хорошо говорил на английском.

И потому Стюарт не мучаясь с переводом, сообщил, что час назад позвонил президенту Эстонии и попросил взять обратно решение о высылке русского посла. Во имя сохранения благополучной международной обстановки.

Просьба была удовлетворена. Господин Круглов может оставаться в Эстонской Республике, если, разумеется, правительство Российской Федерации не примет другого решения.

И Стюарт сухо попрощался с российским послом.

Ошалевший от такого развития событий, Круглов уж думал, что тот отключится, но англичанин, помявшись, попросил передать трубку Романову, если он где-то тут есть.

И еще минут пятнадцать Романов со Стюартом оживленно обсуждали какую-то тему. Обалдевшему послу показалось, что речь шла о правлении Елизаветы I, но он боялся ошибиться. С этим Романовым можно всякого ожидать. Хоть бы уехал поскорее, что ли.

— Вот так, Михаил Миронович, — подытожил Романов, передавая ему обратно трубку отключенного фона. — Все хорошо, что хорошо кончается. Распорядитесь, пожалуйста, о машине, а то у меня через час поезд. Эстония, good bay!

Глава 18

Ларионов, вопреки ожиданию, встретил Романова в хорошем настроении. Весна подействовала? Тот ожидал очередной вздрючки, на этот раз вполне законной и по итогам поездки, и как подчиненный. Начальство оно для того и существует, чтобы учить уму-разуму и опускать на землю. Тем более, в Эстонии он все же наломал изрядных дров.

Но министр поддержал его действия. Видимо, прибалты его успели достать куда больше, чем начинающего дипломата. И поскольку сам Алексей Антонович по своему министерскому статусу не мог им дерзить — получался слишком сильный отзвук, то ему оставалось радоваться успехам других.

— Держались вы хорошо, — подвел он итог. — Но особенно мне понравилось то, что сумели поставить эстонцев на место чужими руками. Молодец! Кстати, если вы не знаете, поведение Стюарта вызвало небольшой скандал сначала в Великобритании, а потом в Америке. Посла обвинили чуть ли не в предательстве.

Романов этого не знал и передернул плечами. Подставлять Стюарта он никак не хотел. Хороший человек.

— А, — отмахнулся Ларионов, — он