Кира не помнила, как дошла до туалета. Как открывала дверь, проходила внутрь. Как искала свободную кабинку. И лишь когда задвинула щеколду, прислонилась к ней спиной, часто дыша, отчего её грудь поднималась и опускалась. Руки Кира распластала на дверце, глаза закрыла.

Сумасшествие…

Не может быть…

Так, Кира, немедленно успокойся.

НЕ-МЕД-ЛЕН-НО!

Ты – взрослая, самостоятельная девушка, и никто не может выбить тебя из колеи. Пришла отдыхать? Вот и отдыхай.

Она вышла из кабинки, подошла к зеркалу и осталась недовольной своим внешним видом. Глаза лихорадочно блестят, губы уже каким-то образом успела покусать. Хорошо, что с собой она прихватила сумочку. Всё-таки, попудрить носик иногда бывает очень актуально.

В комнате было ещё несколько девушек, они щебетали о чем-то, создавая фон. Кира не прислушивалась. Что ж, пора выходить.

Кира точно знала, что будет, когда она откроет входную дверь.

И не ошиблась.

Позже, Кира поймет, что многое спровоцировала сама. Или так было кем-то задумано свыше? Провидением? Судьбой? Мистика не желала покидать ее жизнь?

Кира, выйдя из дамской комнаты, не вернулась обратно к столику, она зачем-то свернула совершенно в другую сторону. Дежавю. Не замечая никого и ничего, Кира двигалась в непонятном даже для неё направлении. Где-то отголоском в сознании мелькнула мысль, что она бежит не туда. И не от того. Что самым разумным будет вернуться в зал, найти Артура или даже проигнорировать друга, скинув ему сообщение, и уйти. Уехать в свою квартиру, предварительно попросив таксиста остановиться у любого магазина, где продают спиртное, купить вино и, по приезду, не разуваясь, пройти на кухне, где, открыв бутылку, выпить не меньше половины сразу, без остановки.

Чтобы унять лихорадочную дрожь в теле.

Успокоиться.

Кира не заметила, как потерялась. Поворот, поворот и снова поворот.

Опять дежавю… Чертов повтор!

Кира прислонилась лбом к стене. Что она творит?

И почти не удивилась, когда услышала:

– Аристократочка, тебе от меня не убежать.

Демид Сакронский действовал быстро. Он развернул её к себе лицом и, не давая опомниться, прийти в себя, набросился на губы Киры. В его поцелуе не было ни ласки, ни соблазна, ни стремления сделать приятное партнеру.

Только всё разъедающий нутро голод, от которого выворачивало наизнанку и кидало в пучину бушующего океана. Сносило, штормило, и не было ни сил, ни возможности выбраться.

Его губы и запах выбили дух у Киры. Она надеясь… ждала… И всё же не была готова. Как это по-женски – опровергать поступками свои же слова.

Она вцепилась пальцами в ткань его рубашки, опасаясь, что ногтями раздерет лицо или шею в кровь. Не сейчас… возможно, позже она именно так и поступит. За всё, что он сделал.

Сейчас же, всего одну секунду, она позволила себе слабость.

Она даже говорить ничего не будет. Слова – это только слова.

Они целовались, как одержимые, позабыв обо всем и обо всех. Были только они – изголодавшиеся, потерявшиеся во времени и собственных эмоциях. Кира с готовностью откликалась на каждое прикосновение, на каждое движение Демида. Он вжимал своё тело в её, едва ли не распластав о стену. Где-то сильно, так, что дыхание сбивалось в груди. Но Кира даже не замечала, ей казалось всё, что происходят с ними сейчас абсолютно правильно.

Как и должно быть.

– Млять, как же я соскучился, – прохрипел он, не размыкая губ.

Если бы Киру чуть позже спросили, каким образом они оказались в комнате, а она посажена на стол, девушка не нашлась бы что ответить. Минуты вылетели из головы, стерлись. Да и не важны они были.

Мужчина и женщина сдирали друг с друга одежду, в сумасшедшем стремлении добраться до обнаженных тел.

– Чертово платье!

Лямка на шее никак не хотела развязываться, и на жалкое мгновение Кире показалось, что Демид её сейчас порвет. Нет, удержался, всё же развязал, и платье с тихим шелестом заскользило вниз, чтобы осесть на талии.

Свистящий выдох через сжатые зубы подлил афродизиака в похоть Киры, и девушка, подавшись вперед, поспешила начать расстегивать пуговицы на рубашке Сакронского. Её руки дрожали, не слушались, но, между тем, она успешно справилась, не замечая, как Демид, шумно дыша, отчего его грудь опускалась и поднималась, стоял, вытянув руки вдоль тела, смотрел на неё совершенно бешеным взглядом, на дне которого плескалось восхищение с диким, не преодолеваемым желанием, с трудом обузданное. Он позволял себя раздевать. Трогать. Ласкать.

Кира теми же рывками вытащила рубашку из-под брюк, распахнула края, чтобы на мгновение замереть. Его тело совершенно. Она снова не смогла устоять перед искушением – дотронуться до крепкой мускулистой груди и запустить пальчики в жесткие волосы.

Блаженство…

Она готова была наслаждаться красотой именно этого мужского тела вечность. Но у кого-то были другие планы.

Сдернув с себя рубашку, тем самым разрушив её контакт с ним, Демид снова перехватил инициативу, набросился на Киру. Он и так слишком долго ждал.

Слишком…

Его губы впились в кожу шеи, оставляя влажные красноватые следы, не исключено, что завтра они превратятся в следы его любви, что его вполне устроило бы. Заклеймить Киру, чтобы все видели, что она принадлежит ему! Но по поводу этого у него уже имелись планы. Пока же он наслаждался её кожей, её несравненным ароматом, её доступностью.

Кира выгнула спину, подставляя себя его губам. Запустила пальцы в его отросшие, слегка вьющиеся волосы, с силой их сжала. Тем временем, его губы добрались до её соска, прикусили, потянули, тотчас поцеловали, подули и дальше принялись играть, теребить, посылая импульсы возбуждения по всему телу Киры. Та давно пылала. Шелковые трусики промокли, доставляли легкий дискомфорт, вызывая потребность избавиться от них. Кира прижимала голову Демида к себе всё сильнее, теша самолюбие тем, что она хотя бы немного контролирует процесс.

Нееет…

Она заблуждалась.

Когда Демид перекинулся на второй сосок, и прохладный воздух коснулся первого, Кира громко застонала, уже не сдерживая эмоции. Ей хотелось большего. Ей хотелось получить всего Сакронского. Она согнула ноги в коленях, после чего обвила ими его торс, притягивая к себе.

Демид издал глухой стон, выпрямляясь.

– Не терпится? Соскучилась?

Кира молчала…

Ни слова не сказала, лишь откинула голову назад.

Её приподняли за бедра, задирая подол, чтобы иметь возможность добраться до пылающего огнем лона. Рука Демида властно опустилась на шелк, не пробираясь за края трусиков, надавила, начала делать круговые движения, заставляя Киру стонать в голос и вызывая потребность почувствовать пальцы мужчины на голой коже.