поспешил следом и заметил, что это не мешок, а нечто, завернутое в мешковину. Сорвав ее, я увидел освежеванную тушу животного. Она медленно покачивалась на крюке из сторон в сторону, постепенно поворачиваясь.

— О, демоны! — выдохнул удивленно.

— Что там этот котяра опять натворил? — хмыкнул Лейв сверху.

— Если бы кот! Спускайся!

— Но…

— Спускайся! — велел я.

Лейву пришлось потратить некоторое время, чтобы найти, как закрепить люк, чтобы он не закрылся, а потом он все же аккуратно, все время брезгливо морщась, залез в подпол.

— Что тут у тебя? — пробормотал, отряхивая руки.

Я подсветил тушу.

— Баран?

— Или теленок. Я не особенно разбираюсь, — хмыкнул я. — Ты смотри внимательнее.

Лейв присмотрелся и выругался уже куда более заковыристо, чем позволял себе я. Вся спина и бока туши были расписаны рунами, к сожалению, не все они были четко видны.

— Какой дурак решил съесть жертвенное животное? Всем известно, что в мясе магия накапливается. Если жертва принесена не в честь здоровья и благополучия со специальными очистительными ритуалами, то есть ее нельзя! — возмутился Лейв.

— Ты думаешь, что он знал теорию магию на достаточном уровне, чтобы это понимать? — хмыкнул я. — Вот коты его достаточно умны, чтобы к мясу не притрагиваться.

Я огляделся по сторонам и только теперь заметил, что рыжее чудовище уже нашло себе, что поесть: котяра влез в какой-то мешок, в котором его хозяин, кажется, хранил сушеное мясо, и теперь задорно хрустел, поглощая запасы.

Я под недовольное шипение отнял у зверя мешок и подтащил его к выходу, передал рядовому:

— На, рассыпь где-нибудь на улице на чистом месте, пусть кошки отвлекутся и поедят нормально в последний раз. Зато под ногами мешаться не будут. А потом езжай в полицейский участок соседнего района и сообщи капитану Вигбьорнсону, что здесь улики, относящиеся к делу об убийствах.

— А я водить не умею, — покраснел мальчишка, забирая мешок.

Я глянул на Лейва, тот тяжело вздохнул и кивнул. Я отдал ему ключи. В результате мы с рядовым остались на месте преступления, а Лейв поехал за подкреплением. Я не стал ничего трогать, надеясь на то, что Вигбьорнсон устроит опять фотофиксацию, только достал из кармана блокнот и постарался как мог перерисовать надрезы на туше предположительно барана. В голове крутилось, что, вероятно, более четкие следы будут на его коже, но в подвале я ее не обнаружил. Наверное, как и остальные внутренности, она осталась там, где животное свежевали. И, вероятно, там же проводили и сам ритуал.

Капитан Вигбьорнсон прибыл всего с несколькими своими коллегами и, даже не став спускаться в подвал, высмеял нашу идею о связи между убийствами проституток и какого-то там барана.

— То есть вы утверждаете, что наш убийца режет на ночных улицах столицы женщин, а в перерывах развлекается художественной резкой по тушам животных? Вы сами-то себя слышите? — издевался Вигбьорнсон.

— А тот факт, что на туше жертвенного животного найдены такие же руны, как на жертвах, вас не смущает? — пытаясь сдержаться, спросил я.

— Вы сами сказали, что в других мирах это вполне распространенная магическая техника. И что в нашем мире знаете хотя бы нескольких людей, ею владеющих. Любой из них мог бросить тушу животного, тем самым став причиной отравления вашей жертвы. И нечего связывать это дело с убийствами проституток.

— Но…

— Я руковожу делом, и заявляю, что они не связаны! Вы были правы в том, что верно высчитали сроки, когда он убивает, но на этом все. Ваша теория похожа на теорию заговора сумасшедших фанатиков. А весь опыт работы в полиции мне говорит, что самое правильное решение — самое простое. Убийца тот, кому выгодно. Или какой-то псих, у которого обострение случатся в двадцатых числах месяца. Вероятно, после того, как он получает зарплату. Возможно, когда-то какая-то проститутка его высмеяла, вот он теперь и мстит представительницам этой профессии. Я тоже книжки почитал на досуге и все понял отчетливо. Все разумно и понятно.

— А причем же здесь руны?

— Так он импотент просто! — рассмеялся Вигбьорнсон. — Да, многие психиатры в своих книгах утверждают, что убийство ножом — это имитация полового акта. И то, что он рисует символы плодородия на жертвах — он пытается таким образом вернуть свою утраченную мужскую силу. Псих. Но мы скоро его найдем. Уже начали опрос проституток и врачей на счет мужчин, которые подходят под описание.

— Но…

— И не отвлекайте меня больше своими глупостями! Вызывайте экологическую службу, — он чертыхнулся, чуть не споткнувшись о рыжего кота, пытавшегося погладиться об его ноги. — Пшел вон! — пнул животное, получил в ответ почти львиный рык — котяра впился в его лодыжку всеми четырьмя лапами.

Ругаясь, капитан прыгал на одной ноге, пытаясь второй стряхнуть животное. Его подчиненные суетились вокруг, ничем не помогая, пока я не схватил рыжика за шкирку и не оторвал его от капитана.

— А эту тварь надо утопить! — прошипел Вигбьорнсон, взмахнул пальцем в опасной близости от морды кота. Тот зашипел и попытался достать его лапами, и капитан, матерясь, поспешил удалиться с места преступления.

— Знаешь, что я думаю? — спросил, прижав немедленно успокоившегося рыжика к себе.

— Что? — Лейв продолжал смотреть в окно на отъезжающую машину капитана.

— Может, кота завести?

Лейв оглядел меня с котом в обнимку скептическим взглядом:

— Жениться тебе, брат, надо! — и заржал, как конь.

Глава 26. Эрик

Все же в качестве жертвенного животного был использован барашек. Доктор Ормаррсон определил это и множество других не менее важных деталей, обследовав тушу. Шкуру мы тоже нашли, а также место разделки, которое также предположительно являлось и местом проведения ритуала. Колдовство происходило на свалке, на которой убитый работал сторожем. Вероятно, он нашел свежую тушу во время своего дежурства и решил не позволить добру пропасть. Тут же освежевал барашка и принес домой.

К счастью, он не позвал на праздник семью, друзей и соседей. Мудрые кошки сами не притронулись к обрезкам зараженного магией мяса. К сожалению, убитый не был специалистом в разделывании баранов, так что на туше и найденной шкуре было много лишних повреждений, мешающих понять, каков был исходный рунический рисунок.

Доктору Ормаррсону, правда, удалось найти способ отделить следы ножа жертвы — его лезвие было более тупым и имело несколько зазубрин, да и ширина клинка была куда больше, чем у орудия убийства. Истинный же преступник держал свой нож в идеальном состоянии, почти как скальпель хирурга. Но, конечно, очистить все раны, совместить шкуру с тушей, проанализировать все разрезы — все это требовало большого количества времени